Никогде

Ричард прислушался — и ничего не услышал, только где-то капала вода — кап, кап, кап, — а еще пронзительно звенели комары, и этот звон сводил с ума. Охотница лежала в грязи. Одна рука у нее была неестественно вывернута. Ричард подполз к ней, шлепая по вонючей жиже.

— Охотница! Ты меня слышишь? — тихо спросил он.

Сперва было тихо, но потом он услышал шепот — такой слабый, что он подумал, ему послышалось.

— Да.

Маркиз по-прежнему стоял в сторонке, прислонившись к каменной стене.

— Ричард, не двигайся! — крикнул он. — Зверь вернется. Он просто затаился.

Ричард не стал его слушать. Он думал только об Охотнице.

— Ты… — начал он и вдруг понял, что спрашивать такое ужасно глупо, но все равно спросил: — Ты в порядке? — Ее окровавленные губы растянулись в улыбке, она рассмеялась и покачала головой. — У вас тут, внизу, есть врачи? — спросил он маркиза.

— Таких, как наверху, нет. Есть целители, лекари, костоправы…

Охотница закашлялась, морщась от боли. Изо рта у нее потекла алая артериальная кровь.

Маркиз подошел ближе.

— Может, ты где-нибудь спрятала свою жизнь? — спросил он.

— Я Охотница, — высокомерно прошептала она. — Такие фокусы не для меня… — Она с усилием вдохнула и тяжело выдохнула — дышать становилось все труднее. — Ричард, ты умеешь обращаться с копьем?

— Нет.

— Возьми его.

— Но…

— Давай же, — настойчиво проговорила она. — Возьмись за древко.

Ричард поднял копье.

— Ну, как его взять, я бы и сам догадался.

По ее лицу скользнула тень улыбки.

— Вот и отлично.

— Слушай, — начал Ричард, в очередной раз чувствуя себя единственным вменяемым человеком среди сумасшедших, — потерпи немного. Надо затаиться, подождать — может, Зверь уйдет. Мы попытаемся тебе помочь.

И в очередной раз сумасшедшие не стали его слушать.

— Я совершила плохой поступок, Ричард Мэхью, очень плохой, — печально прошептала Охотница. — Из-за того, что так сильно хотела убить Зверя. И мне нужно было копье.

Она медленно поднялась на ноги. Только теперь Ричард понял, как сильно она пострадала. Он боялся даже вообразить, с какой болью ей приходится бороться. Ее правая рука висела плетью, из-под кожи пугающе торчала белая кость. Глубокая рана в боку кровоточила. И с грудной клеткой явно было что-то не так.

— Зачем ты встала?! Ложись! — прошипел он, но безрезультатно.

Левой рукой Охотница сняла с пояса нож, вложила его в правую руку и сжала безжизненные пальцы вокруг рукоятки.

— Я совершила плохой поступок, — повторила она. — И постараюсь его искупить.

— М-м-м-м-м, — вдруг загудела она. — М-м-м-м…

Звук становился то выше, то ниже. А потом она нашла нужный тон, отдававшийся эхом от всех стен, труб — всего вокруг. Охотница продолжала издавать этот звук до тех пор, пока он не заполнил весь лабиринт. Тогда она остановилась, набрала воздух в раздавленные легкие и закричала:

— Эй! Зверь! Где ты?

Вокруг была тишина. Только слышалось, как капает вода. Даже комары притихли.

— Может быть, он… ушел? — предположил Ричард, крепко сжимая копье.

— Вряд ли, — пробормотал маркиз.

— Выходи, трус! — закричала Охотница. — Ты нас испугался?

Прямо перед ними раздался низкий рев. Зверь возник из темноты и снова помчался к ним. В этот раз они не имели права на ошибку. Танец еще не окончен, подумала Охотница.

Зверь бежал на нее, выставив вперед рога.

— Ричард, давай! Снизу вверх! Бей! — закричала Охотница, и тут Зверь налетел на нее, и она зашлась в отчаянном вопле.

Ричард видел, как Зверь шагнул в круг света. Дальше все происходило медленно, словно во сне, — точно так же, как во всех его кошмарах. Зверь был так близко, что Ричард чуял его запах, животный запах крови и навоза, чувствовал исходящее от него тепло. И он со всей силы вонзил копье ему в бок. Оно пробило шкуру, прошло глубоко внутрь.

Раздался рык, затем рев. И в этом реве были боль, отчаяние и ненависть. А потом наступила тишина.

Ричард слышал, как сильно бьется его собственное сердце, слышал, как капает вода, слышал звон комаров. Он вдруг заметил, что все еще цепляется за копье, вонзенное в неподвижное тело Зверя. Ричард разжал руку и, пошатываясь, обошел тушу, чтобы посмотреть, что с Охотницей. Падая, зверь придавил ее. Ричард понял, что пытаться ее вытащить бесполезно — она может просто этого не выдержать, а потому он изо всех сил навалился на тушу. Зверь весил не меньше, чем танк, но Ричарду все же удалось наполовину сдвинуть его с Охотницы.

Она лежала на спине. Глаза ее были открыты, но смотрели в никуда, и Ричард догадался, что она уже ничего не видит.

— Охотница, — прошептал он.

— Да, Ричард Мэхью.

Ее голос звучал как будто издалека. Она не перевела на него взгляд, не попыталась на него посмотреть.

— Он издох?

— Кажется, да. По крайней мере, не шевелится.

Она залилась смехом — необычным, странным смехом, словно услышала самую смешную охотничью шутку. И сквозь безумный хохот, временами прерывавшийся резким кашлем, объяснила Ричарду, что ее насмешило.

— Ты убил Зверя. Так что теперь ты — лучший охотник Нижнего Лондона. Ты Воин… — Она вдруг перестала смеяться. — Я не чувствую рук. Возьми мою правую руку.