Никогде

— В твоем роду все умеют открывать двери. И создавать двери там, где их не было. Могут отпирать запертые двери. Даже те, которые отпирать нельзя. — Он любовно провел пальцами по ее шее и сжал ключ, висевший у нее на груди. — В моей темнице есть дверь, через которую можно выбраться на волю. Ее соорудили те, кто меня сюда посадил. А ключ от двери они отдали черным монахам, что живут здесь же, в Нижнем Лондоне. Изощренный способ заставить меня страдать. — Он потянул за цепочку, и серебряный ключ выскользнул из-под бесчисленных слоев кружев и оборок. Ислингтон с восхищением провел по нему кончиками пальцев.

И тут Ричарда осенило.

— Черные монахи берегли ключ от тебя!

Ислингтон отпустил ключ. Девушка была прикована рядом с огромной дверью из черного камня и потемневшего серебра. Ангел подошел к двери и провел по ней рукой. На фоне черного камня его рука казалась невероятно, ослепительно белой.

— Да, от меня, — согласился Ислингтон. — Ключ. Дверь. Тот, кто способен ее открыть. Жестокая, злая шутка. Когда я заслужу прощение, они пошлют мне того, кто откроет дверь, и ключ. Только зачем ждать? Я решил взять дело в свои руки и немного ускорить процесс.

Он снова повернулся к Двери и погладил ключ. Потом сжал его в руке и резко дернул. Цепочка порвалась. Дверь поморщилась.

— Сначала я поговорил с твоим отцом, Дверь, — продолжал ангел. — Его страшно волновала судьба Нижнего Лондона. Он хотел объединить все эти бесчисленные графства и вотчины — и, может быть, даже установить некую связь между Нижним и Верхним Лондоном. Я сказал, что помогу ему, если он поможет мне. Но когда я объяснил, чего хочу, Портико только посмеялся надо мной.

Ангел нахмурился и снова повторил последние слова, словно их смысл просто не укладывался в голове:

— Посмеялся. Надо мной.

Дверь покачала головой.

— И ты убил его за то, что он отказался тебе помогать.

— Я его не убивал, — мягко поправил Ислингтон. — Я лишь отдал соответствующий приказ.

— Но он же сказал, что тебе можно доверять! Он велел мне найти тебя. В своем дневнике.

Мистер Круп захихикал.

— Он ничего такого не говорил. Это всё мы. Мистер Вандемар, что он на самом деле сказал?

— Дверь, девочка моя, не доверяй Ислингтону, — сказал мистер Вандемар голосом ее отца. Сходство было потрясающее. — Ислингтон хочет убить нас всех. Он очень опасен, слышишь, Дверь? Не ходи к нему!..

Ислингтон провел по щеке девушки серебряным ключом.

— Я подумал, что, выслушав мою версию, ты окажешься у меня гораздо быстрее.

— Мы взяли дневник, изменили пару фраз и положили его на место, — сказал мистер Круп.

— А куда ведет эта дверь? — спросил Ричард.

— Домой, — ответил ангел.

— В рай?

Ислингтон ничего не ответил, только улыбнулся, — как кот, сожравший не только сметану и канарейку, но еще и курицу, которую хозяин приберег на обед, и крем-брюле в придачу.

— Думаешь, никто не заметит, что ты вернулся? — фыркнул маркиз. — Все скажут: «Ой, глядите, еще один ангел! Давай, хватай арфу и вперед, петь осанну!»

Серые глаза Ислингтона блеснули.

— Ну нет, восхваления, песнопения, гимны, хвалебные молитвы, — все это не для меня. У меня… свои планы.

— Что ж, теперь у тебя есть ключ, — сказала Дверь.

— И ты, — отозвался ангел. — Ты ведь единственная, кто может открыть эту дверь. Без тебя мне не попасть в рай. Открой мне дверь.

— Ты убил ее родных, — сказал Ричард. — Ты натравил на нее двух убийц. И теперь хочешь, чтобы она открыла тебе дверь на небеса? Знаешь, ты плохо разбираешься в людях! Она не станет тебе помогать!

Ангел пристально посмотрел на него своими глазами, которые были старше, чем Млечный путь.

— О нет, — сказал он и отвернулся, словно не желая видеть того, что сейчас произойдет.

— Вперед, мистер Вандемар! — воскликнул мистер Круп. — Отрежьте ему ухо!

Мистер Вандемар вскинул руку. В ней ничего не было. Он легко, почти незаметно взмахнул кистью, и в сумраке зала сверкнул нож, зажатый у него в кулаке.

— Я же говорил, что ты обязательно попробуешь на вкус свою печень, — сказал мистер Вандемар Ричарду. — Считай, тебе повезло.

Он прижал лезвие к шее Ричарда, под самой мочкой уха, и осторожно потянул нож на себя. Ричард не почувствовал боли, — может быть, он уже успел к ней привыкнуть за сегодня, или просто нож был слишком острым. Зато почувствовал, как по шее тонкими струйками потекла кровь. Дверь смотрела на него, широко раскрыв свои опаловые глаза, в которых светился непередаваемый ужас. Ричард попытался мысленно крикнуть ей: Держись! Не соглашайся ему помогать! Забудь обо мне! Но тут мистер Вандемар снова провел ножом у него под ухом, на этот раз гораздо резче и с большим нажимом, и Ричард закричал.

— Пощадите его! — воскликнула Дверь. — Я открою дверь.