Николь. Душа для Демона

– Что вы знаете об исшахинах? – перебила я в итоге ее приторную речь.

– Глава жреческого ордена Ясагай-кхаин и его помощники. Когда-то исшахины решили, что магия исчезает из-за нас. Теперь нам приходится скрываться тут.

Я посмотрела в ее незамутненные пустые глаза. Что же ею движет?

– Где ваши ирлисы? – спросила я наугад.

– Они ушли очень давно. Не смогли здесь жить, – доброжелательно улыбнулась Паонг, – не переживай, ирлисы не нужны нам, ведь здесь мы в безопасности.

Что за бессмыслица? Неужели здесь слишком душно и жарко для ирлисов? Но я точно помню, как в моем мире большие кошки легко приспосабливались к жизни в жарких прериях. Здесь что-то еще. Но я никак не могла собрать картину воедино.

Паонг хлопнула в ладоши, и к нам подбежала девочка-подросток с озорными карими глазами.

– Лиен устроит тебе небольшую экскурсию. Помни, дитя, ты теперь дома. Здесь тебе ничего не угрожает.

На остатках вежливости я поблагодарила за чай, поднялась со скользкой шелковой подушки и пошла вслед за Лиен. Худенькая девочка в персиковом коротком кимоно едва сдерживала радость, гордая тем, что ей позволили устроить мне экскурсию. И в первую очередь она показала мне огромные залы, заполненные сохнущими растениями.

– Со всего мира сюда свозят, – доверительно шепнула Лиен, – даже из Белых земель!

Она схватила меня за руку и потянула:

– Пойдем, покажу самое ценное.

По длинной лестнице мы забрались под крышу большого дома. В тусклом свете желтых шаров на длинных столах ровным слоем лежали сморщенные цветочки, в которых едва угадывался знакомый мне по давнему походу голубой вереск, росший только в Белых землях. Его запах въелся когда-то в мою одежду, а после снился по ночам.

Что-то царапнуло меня, и я никак не могла уловить беспокойную мысль. Оглянулась и увидела то, что, наверное, и потревожило мое подсознание: на крючке у двери висела холщовая сумка с зеленой нитью. Надо же, как она похожа на мою, ту, которую я оставила когда-то очень давно у травниц. Может, здесь не только пряности, наполненные магией, изготавливают, но и сумки такие шьют?

Улыбнулась, словно старому знакомому, и покинула сушильню под крышей.

– А здесь у нас детский сад. – Лиен махнула рукой на застеленную бамбуковыми циновками площадку в окружении невысокого забора. Я с улыбкой посмотрела, как две малышки играли в куклы, а рядом сидела женщина и читала им книжку. Впервые за последние часы увиденное казалось мне правильным, пока не перевела взгляд на руки детей.

Меня словно током поразило: в руках одной из девочек был котенок из белой кости. Точно такой же, как когда-то я купила на рынке, а потом оставила в сумке у травниц. Невольно оглянулась вокруг в поисках той шелковой шали, с монетками по краю.

Травницы, запечатывающие собственные эмоции…

Травы, не испорченные негативными мыслями…

Кто мог изобрести печать, запечатывающую эмоции?

На какие деньги существовал посреди пустыни богатый приют, утопающий в зелени и магических огнях?

Сомневаюсь, что торговля травами окупала всю эту неестественную роскошь ночной жизни.

– Милая, а где у вас производство мелитной мази? – наугад спросила я немеющими губами.

– Наставница велела туда не водить, – насупилась Лиен.

– Ну и не надо, – ласково ответила я, холодея. А девочка расслабленно выдохнула и скакнула на одной ноге. Нэнка, которой не стать джамалией.

Здесь нет ни одной джамалии.

И не будет.

Видимо, я плохо скрывала бушующее внутри разочарование, потому что Лиен потопталась на месте и заговорщически шепнула:

– А хотите, отведу к старице?

Я удивленно посмотрела в ее чистые глаза.

– Там так красиво, стены светятся, и старица сидит.

Мы поднялись на стену вокруг территории приюта и через несколько пролетов оказались перед проходом в башню.

– Говорят, раньше вход был внизу, но башня сильно осела, и дверь ушла под землю. – Лиен пожала плечами. – Теперь вот так…

Я задержалась перед чернеющим провалом входа и оглянулась. За огромными стенами до самого горизонта стелился высушенный мир, подсвеченный серебром звезд и луны. Я лицом ощущала, что ветер полон влаги. Отчего же вокруг такая необъяснимая безжизненность? Что не так с местным солнцем?

– Ты можешь войти, но веди себя тихо. – Лиен покосилась на Тахира, державшегося рядом с нами. Умная девочка, догадалась, что он бы и без спросу вошел вслед за мной. В такой ситуации и правда проще сразу разрешить.

– Старица сидит о-о-очень давно, – рассказывала моя провожатая, пока мы спускались по винтовой широкой лестнице глубоко под землю. – Пьет через трубочку специальный настой, и все. Даже не говорит ничего, – недовольно добавила Лиен.

Лестница упиралась в массивную деревянную дверь, почерневшую от времени. Маленькая провожатая с лукавой улыбкой погасила фонарь в руке и, судя по скрежету, толкнула створку. Стояла кромешная тьма. Мне даже стало интересно: а Тахир видит что-либо сейчас?

Нащупывая стену руками, я медленно шла вперед.

– Подождите, – остановил меня шепот Лиен. Я послушно замерла.