Николь. Душа для Демона

В час назначенной аудиенции Джантар возник в дверях главного тронного зала, уверенным быстрым шагом подошел к трону и с легкостью опустился на колени, произнеся положенные слова приветствия. Даже в склоненной позе он казался Янлин величественным. Она тогда сидела рядом с отцом-императором и смотрела на Джантара во все глаза, поражаясь, как огромный зал, полный стражи, в его присутствии съежился. Вокруг все стало слабым и непрочным. Сама Янлин впервые ощущала себя томительно-хрупкой перед этим гигантом. Истинный дракон.

– Поговаривали, что вы сбежали, – медленно произнес ее отец-император.

– Я ходил за божьей благодатью, чтобы спасти имя отца, – спокойно ответил Джантар, поднимая лицо.

– Успешно?

Джантар встал с колен, сделал шаг назад и вдруг словно вспыхнул – глаза налились тяжелым красным огнем, а вены на открытых руках засветились через кожу, будто наполненные свежерожденной лавой. Свободные одежды затрещали на груди под натиском вздувшихся мышц. На неестественно спокойном лице проступили черные чешуйки, сильнее увеличивая сходство Джантара с драконом.

Испуганные стражники ощетинились копьями, готовые по первому же приказу атаковать Демона. И внутренне молились, чтобы император не отдавал подобного приказа, ведь перед ними было чудо. Сын обвиняемого в убийстве первого советника оказался пробужденным драконом – дар, доступный ранее лишь высшим жреческим чинам.

Император с шумом выдохнул воздух и, едва скрывая растерянность, перевел взгляд на Ясагай-кхаина. Тот улыбнулся и склонился перед императором со словами:

– Это подтверждает, что боги смотрят на нас и подают свои знаки…

И вот теперь этот дракон будет ее мужем.

Янлин сидела ровно, как и положено будущей матери императора, аккуратно сложив руки на коленях.

Она сама выбрала его. Из списка, предложенного Ясагаем-кхаином, лукаво улыбающемся своими маленькими глазами. Император был настолько против кандидатуры Джантара, что обратился к дочери, видимо, надеясь, что та выберет кого-то из привычного круга, из тех мальчишек, что последний год вились крутились рядом с ней. Злое разочарование плескалось в глазах отца, когда маленькая птичка Янлин, его послушная дочь, неожиданно твердым голосом назвала имя Джантара Юндая.

И весь бал она просидела словно в оцепенении, наблюдая, как тот не сводит глаз со своей странной спутницы, про которую ходят самые скандальные слухи. Смотрела и медленно горела на костре – выбрать себе в мужья того, кем восхищалась всю свою жизнь. А теперь видеть, с каким обожанием он смотрит на другую. Пусть он откажется, молила она тогда, пусть только откажется, и она согласится на любого, кого предложит отец. Она всю жизнь была дочерью-невидимкой, и стать женой-невидимкой Янлин была не готова.

Он согласился. А у нее не хватило духа отказаться от своих слов.

***

Весть о побеге принесли Джантару, когда он сидел перед бледной Янлин и зачитывал последние листы брачного договора.

Его рука легла на меч, и он мог чувствовать, как бьется кровь в жилах и поднимается слепящая волна гнева.

– Николь…

Сбежала и выдрала кусок сердца. Ровно в том же месте, где когда-то была дыра после смерти Акины. Тело словно сдавило стальным обручем.

«Я не твоя», – неровные иероглифы скомканной записки со следами слез жгли до помутнения в глазах.

Вены алыми змеями скользили по его коже. Рот сжался в тонкую линию, а на висках встопорщились черные чешуйки. Одежда заскрипела на вздувшихся мышцах. Он превращался в того, кем являлся на самом деле. В зверя.

Члены Совета испуганно оглянулись на Ясагая-кхаина: известно же, что исшахин много лет учится усмирять свои эмоции, прежде чем достичь божьей благодати.

А молодой Джантар, полный необузданной мощи, их пугал.

– Любовь делает нас слабее, – произнес Ясагай-кхаин, пристально следящий за эмоциями на лице Демона, в полнейшей тишине.

Джан смотрел на бумагу и не видел ни слова.

А в ушах медленно пульсировала кровь, так похожая на шаги по первому снегу. Шаги…

Почему каждый шаг во благо страны такой болезненный? Он ушел воевать на границу и лишился Акины. Он бросился в Белые земли и лишился родителей. Он согласился стать отцом будущего наследника и лишился Николь.

– Вы правы, – ответил Джантар, вынуждая себя сделать вежливый кивок.

Никто не знает, каких усилий ему стоило не сбежать с заседания и не опозорить Янлин.

Ясагай-кхаин ответил на поклон с ледяной маской на лице, но в глубине души он ликовал. Любовь – единственное, что мешало хозяину безраздельно править Джантаром. Он восхищался тем, как его маленькие шаги сплелись в великую картину. Сын врага стал рабом хозяина, послушной марионеткой, и вскоре займет место императора. Идеальная игра.

Джантар медленно дышал. Нельзя сбегать с подписания брачного договора.

«Боли нет. Ты не будешь чувствовать боли…» – прогудело в его крови.

И полузабытая пьянящая волна могущества прошлась по его спине.

«Любовь делает нас слабее».