Николь. Душа для Демона

Я сняла верхнюю одежду и подошла к детям. Сухие горячие лбы и потрескавшиеся губы. Чутье подсказывало мне, что с ними ничего страшного – просто вирус. Главное – хоть немного сбить температуру. Я наполнила чашку водой, отыскала ложку и начала медленно отпаивать болеющих детей.

Кто знает, сколько прошло времени, прежде чем малыши наконец стали потеть. Их мать все это время безучастно просидела в углу. Похоже, женщина была настолько вымотана, что, укради я детей, она бы не заметила.

Я подошла к ней и растормошила.

– Достаньте для всех теплую одежду и приготовьте одеяла. Я схожу за помощью, чтобы помогли всех вас перевезти ко мне.

– Нельзя же! – сразу очнулась женщина и посерела лицом.

– Мне можно, – ответила я как можно убедительнее и ласково погладила по руке. Если потребуется – силком заберу. Оставлять в этой продуваемой хижине беременную женщину и трех больных детей я не была намерена.

***

Тахир прислушивался, как затихает внутри разогнанная за целый день кровь. Сегодня завершилась тщательная инспекция, затеянная им со дня возвращения. И Ирдаса немного отпустило. Не все оказалось так плохо, как выглядело на первый взгляд. Все-таки правильно он сделал, что выбрал управляющих из местных, из тех, кто искренне любит эти земли. Пусть они не заботились о казне хозяина, но хотя бы не угробили сам край.

Лихорадочные мысли больше не роились в голове, а укладывались в стройную структуру задач, первостепенных и не срочных, важных и не обязательных. На рудниках обронили, что пару раз сигнал от смотрителей севера поступил с запаздыванием… Крутой склон холма мешает нормальному подвозу материалов для укрепления восточной шахты… Аквариловую выработку придется закрыть до весны…

Под рукой уютно лежал Бес. Тахир с удовольствием зарывался пальцами в густой отросший подшерсток развалившегося детеныша. К зиме малыш готов. Хотя разве могло быть иначе? Ведь ирлисы славятся своим умением приспосабливаться к любым условиям. Непобедимые хищники, снабженные ядовитыми зубами.

Тахир вспоминал, как у охотничьих жарких костров на вечерних посиделках рассказывали про старших братьев местных ирбисов. Поговаривали, что ирлисы способны перевезти на своей спине человека. Тахир усмехнулся и аккуратно пошевелил ногой, которая затекла под тяжестью детеныша. Большая вырастет зверюга. Будет забавно проверить, понравится ли Бесенышу тяжесть взрослого мужчины?

Яд в клыках малыша появится годам к двум, и все же по весне нужно будет устроить ритуал знакомства Беса со всей деревней. Николь справится, она сильна, хоть и не той силой, которая отличает жителей северных земель.

Тахир старался не думать, что будет, если она вдруг уйдет. И не переживал о том, что будет, когда Джан узнает, где она. Кто боится драки, словно уже побит.

И все же весь край ощущал и подхватывал его готовность к борьбе. Потому что Николь – нэнка…

И как это он сам не понял? Ведь стронулось что-то в его душе, когда в серо-голубых глазах Николь заплясали рыжие всполохи привязки. Почему не вспомнил тогда, что ирлисов всегда считали исконными спутниками джамалий? Видимо, разглядеть чудо, стоящее на расстоянии вытянутой руки, сложнее всего.

Нэнка. Потенциальная джамалия. Чистая сила, хрупкая и изменчивая. В памяти рода осталось лишь ощущение чуда, но не знания, что нужно делать, а потому Николь может так и не расцвести, не вырасти до настоящей джамалии. Вот все и молчат. Окружают мягким теплом и ненавязчивой заботой. Делают все возможное, чтобы не спугнуть Николь, позволить ей врасти в землю, ощутить себя счастливой.

И все же этого было недостаточно.

Тахир не раз замечал, как вздрагивала Николь, а в глазах проступала дикая тоска. Похоже, зависимость от Джана текла у нее в крови.

Тахир успел поужинать, когда вернулась Николь. Сердитая, взъерошенная, с ребенком на руках, закутанным в слои одеял. Рядом шли мужчины из селения и несли еще двух детей. Вслед, согнувшись почти пополам от испуга, семенила глубоко беременная женщина с изможденным лицом.

Николь передала детей и их мать подбежавшим таткам, нанятым недавно, и развернулась к Тахиру. В ее глазах стояла знакомая ему решимость. Она стояла перед ним, сжав кулаки и не решалась заговорить первой.

Тахиру важно было увидеть, что там, за этой решимостью не каприз избалованной девочки, а настоящая готовность брать на себя ответственность за чужие жизни. Понимает ли она, что творит? По силам ли ей происходящее? И с удовлетворением понял, что да. Николь больше не растерянный ребенок, ищущий надежную руку. Она взрослая женщина. Хозяйка.

Тахир просто кивнул ей и ушел наверх. Сама справится и сама разберется со взваленной на плечи задачей.

А через несколько дней Тахир привез еще двух вдов с детьми, чье положение было таким же катастрофичным. Они были перепуганы так, что едва могли разговаривать. Их можно было понять: страшный хозяин, дервин, забрал их к себе домой с неопределенными целями.

Николь легко приняла под крыло и этих слабых женщин, не справившихся с севером. Каждой нашла место в огромном доме.