Никола Мокрый

— Какая же ты равнодушная сволочь! — вырвалось из Чуб.

И вдруг, словно с глаз Землепотрясной свалилась пелена, словно тысячи мелких незначительных черт — черная страдальческая тень, прятавшаяся в углышках презрительного рта, неподвижность глаз, каменность век, окаменелость всей позы — слились в единое слово. И слово это было «привязанность»!

И Даша точно знала имя его позорного столба.

— Да хватит выпендриваться. Ты ведь тоже не сможешь без нее…

— Мне кажется, вам стоит принять участие в конкурсе, — внезапно сказал Киевский Демон.

— Че? — задохнулась Чуб.

— Уверяю вас, вы имеете шансы на успех.

Демон взял ее под руку и молча потащил к сцене. Чуб не сопротивлялась — пошла, хоть не видела в том ни малейшего смысла. Но нынче она не видела смысла ни в чем, а любое движенье само по себе доставляло облегченье и дарило надежду. Обойдя возбужденных, суетливых детей — их титанический пазл был почти готов, и уже было видно, что незаконченная картинка представляет собой синюю реку, белый парусник и желтый песок, — они оказались в толпе полуголых девиц, желающих просочиться на сцену. Демон продолжал держать Дашу за руку, проталкивая ее вперед, в глубь толпы.

— Нечего лезть впереди других!.. — резким голосом осадила их стоящая у подмостков девица.

Землепотрясная повернула голову, чтобы ответить, как вдруг узнала в осадившей блондинку с Труханова острова. Наглоглазая блондинка тоже узнала ее — наглость сползла с ее лица, как жидкая маска, в глазах отразился страх, она попятилась назад, исчезая среди других претенденток.

— Здесь что, все — настоящие русалки? — ахнула Чуб.

— То, что я скажу вам сейчас, — голос Демона приблизился к Дашиному уху, став громким, заслоняющим все, — покажется вам слишком простым, как и все наивысшие истины. Однажды, когда вы достигнете в магии вершины, вы поймете, что выше вас только Бог. И узнаете, что примирить Небо и Землю гораздо легче, чем кажется… А спустя много дней осознаете еще кое-что. Только что я дал вам козырь, которым когда-нибудь вы сможете обыграть меня. Но к несчастью, это единственный способ вернуть ее.

— Да говори же уже!.. — не вынесла его велеречивости Даша.

— Я уже сказал все, — произнес он. — Помните, и в язычестве, и в христианстве жертва не должна быть напрасной. Но она должна быть. Только не останавливайтесь… Через семьдесят пять секунд вы поймете… Вы вспомнили бы и без меня. Я пришел вам сказать не это, а то, что сказал.

Голос Демона исчез вместе с ним. Сила толпы резко вытолкнула Чуб на площадную сцену.

— Поприветствуем новую участницу! — крикнул ведущий — не слишком удачно молодящийся «юноша» лет сорока. — Какой талант вы продемонстрируете нам? Прочтете стихи? Станцуете? Споете?

— Спою.

— Ах вы, жестокая, — деланно сыграл кокетство ведущий. — Всем известно, какие русалки певуньи. Те из них, которых называют сиренами, заманивают своим пением рыбаков навсегда. Бедняги больше никогда не возвращаются к женам. И если бы вы поманили меня, я б тоже не вернулся… Тем более, что у меня нет жены. Ну, что вы будете петь?

Под носом у Даши оказалась круглая ваза со скрученными в трубочки бумажками. Ведущий качнул подбородком в ее сторону. Землепотрясная бездумно вытащила одну из трубочек, развернула и прочла вслух:

— Украинская народная песня «Шел святой Николай по воде…».

Ведущий недовольно взял жребий.

— Вы сможете спеть это? Или поищем что-то знакомое? Вряд ли вы знаете…

— Я знаю другую. «Тот, кто Николая любит…». Могу а капелла.

— Давайте… Давайте поаплодируем все нашей новой Сирене! — громко предложил ведущий толпе.

Контрактовая площадь послушно разразилась подбадривающими аплодисментами. Не дожидаясь, пока хлопки утихнут, Даша запела во весь свой немалый — сильный и зычный — голос. И еще до того, как открыла рот, поняла — семьдесят пять секунд истекли!

Ой, хто Миколая любить,
Ой, хто Миколаю служить,
Тому святий Миколай
На всякий час помагай,
Миколай!

Золотая луковка Благовещенской церкви сияла на солнце. Чуб вцепилась взглядом в нее — так утопающий цепляется за тонкую веточку: десятью пальцами, руками, ногами, зубами. Ей нужна была другая церковь, точнее, другая икона — та, у которой можно вымолить возвращение утопшего!

Ой, хто спішить в Твої двори,
Того Ти на землі і в морі
Все хорониш від напасти,
Не даєш йому пропасти,
Миколай!

Маша даже утонула под Вышгородом! Как тот ребенок, которому Никола Мокрый не дал пропасть — вернул его матери живым из пучин…

Сколько стоит билет до Нью-Йорка? У нее нет загранпаспорта! Сколько раз собиралась сделать… Неважно. Демон поможет. Сколько это займет времени? Сколько длится перелет? Слишком много… Если б они не увозили икону, если бы она осталась здесь — в Киеве, в Святой Софии! Если б они не крали наше чудо!..