Николай

– Хмм, ты ведь помнишь где находишься? Это место фантазий и иллюзий. Развратный фарс. У каждого есть своя роль, и мы не выходим из образа.

– Но, но… это просто… неправильно, – дуется она.

– Хей, на многих девушках гораздо меньше одето. Может захватить тебе один из таких прикидов?

– Нет! Нет, в этом нет необходимости, – фыркает она. – Я так полагаю, что высокие туфли Мери Джейн часть фантазии тоже.

– Ясно, – отвечаю я, приглаживая руками волосы. Амели наклоняет голову и прищурившись оценивающе смотрит за движением.

– Ты выглядел лучше, если бы подстриг волосы.

– Прошу прощения? – спрашиваю я с издевкой.

– Я имею в виду, ты, эээ, я… неважно. Забудь, что я сказала.

Она снова начинает вертеть в руках платье, но румянец на ее щеках, говорит мне, что она далеко не закончила свой комментарий.

– Нет. Я хочу услышать. – Недолго думая, я нежно беру ее за подбородок и поворачиваю ее голову так, чтобы Амели встретилась с моим взглядом. Он обжигает, но меркнет перед другими частями меня, которые просто пылают. – Скажи, прошу.

Она пожимает плечами, но ничего не делает, чтобы отстраниться от меня. Вместо этого она делает шаг ближе, и подносит руку к моей голове, чтобы нежно пропустить волосы через пальцы.

– Просто, у тебя шикарные волосы, но они всегда лезут в лицо. Это делает тебя старше. Тебе следует немного подстричь их и зачесывать назад. Пусть люди видят тебя.

Видеть меня? На кой черт, мне это надо?

– Не уверен, что людям понравится то, что они увидят, – тихо отвечаю я, тут же пожалев об этом. Это слишком лично, слишком… честно.

Искренняя улыбка украшает ее губы, заставляя эти неземные глаза сверкать на фоне ее темных, пышных волн.

– В это трудно верится, Николай.

– Ну может быть, ты просто доверчивая, – отвечаю я, чувствуя, как уголки моего рта тянуться в искренней ухмылке. – И я просил тебя вчера называть меня – Нико.

Опустив руку, она стыдливо пожимает плечами, отстраняясь от моего прикосновения, и я мгновенно чувствую, как возвращается холод, Сырая, темная пустота. В течение нескольких дней, Амели стала для меня такой же теплой и яркой, как солнце.

Она стала моим светом, и я никогда не думал за миллион лет вечности, проведенной во тьме, что когда-нибудь смогу желать подобное.

Я знаю, чувство – это не реально – просто невозможно. Обман, ложь. Даже сейчас, я хочу этого. Хочу сделать шаг в солнце с ней. Хочу, чтобы ее улыбка согревала меня внутри. Я хочу, чтобы эти светлые глаза проникли мне в душу и увидели… другое… во мне. Я почти не притронулся к девушке, но она знает обо мне больше, чем кто-либо на белом свете.

У нее уже десять лет воспоминаний – моих воспоминаний – чтобы доказать. И по этой причине, мне спокойно.

– Нико, да? Много ли Ников в Греции? – спрашивает она, закидывая ее загорелые, босые ноги на кровать. Края ее крошечных, шелковых пижамных шортиков задираются на бедрах, и я молча благодарю Надю за предоставление такой очаровательной пижамы. Придется прибавить ей жалование.

– Есть, но никто и в подметки не годится мне, – отвечаю я, отводя мои благодарные глаза. Какого хрена? Я тренирую сдержанность? Разговоры на счет жизни с чистого листа. Выкорчевывание гигантского дуба нравится больше.

– Я бы сказала, – краснеет Амели. – Так… меня переведут в другую комнату теперь, когда я официально работаю здесь?

Я стараюсь сохранить то же хладнокровное, спокойное выражение лица, хотя внутри меня наполняет беспричинная ярость. Я не хочу, чтобы она покидала мою. комнату.

Черт, я не смогу дышать, пока не буду знать, что она в безопасности здесь рядом со мной. Последние несколько дней были одни из самых познавательных, значимых в моей жизни.

И хотя мы ничего не делали, как только говорили и спали бок о бок – хорошо она спала, а я наблюдал, как какой-то жалкий, прыщавый пацан, который дрочит на журнал нижнего белья своей матери – я не могу ее представить не в моей постели. Я никогда еще не ощущал такого покоя, такого… счастья.

Зная, что она была буквально в сантиметре, видящая сны обо мне. Я сойду с ума от такой перспективы. Что она видит, когда закрывает свои завораживающие глаза? Сны заставляют ее хотеть меня так же сильно, как я хочу ее?

Поняв, что она ждет ответа, я хитро улыбаюсь и пожимаю плечами.

– Ну… в комнаты для работающих девушек, если ты понимаешь о чем я. Я должен убедиться, что есть свободные места здесь для них и их… гостей. Теперь, если ты хочешь переосмыслить свою должность, я буду счастлив все уладить и немедленно переселить тебя.

Глаза Амели лезут на лоб, и она быстро качает головой.