Николай

Поднеся упругий локон к носу, я вдыхаю ее аромат: земли, листвы и солнечного света. Эйфория проникает в мои легкие, затем разливается по всей груди и животу. На мгновение я закрываю глаза и смакую его, позволяя согреть мою холодную, безжизненную душу. Если бы только все было так просто. Если бы этого было достаточно.

Отбросив прядь волос, я пальцем провожу вдоль ее нижней губы.

– Мы будем звать ее… Солнышко.

Прежде, чем она успевает моргнуть, Варшан подхватывает ее и тащит из комнаты. Она выглядит так, словно готова заплакать от того, что больше не ощущает моего успокаивающего прикосновения.

– Чт… что? Что ты делаешь? Куда вы меня забираете? Солнышко? – заикается она, паника искажает ее мягкие черты лица. – Какого черта? Меня не так зовут?

Вмиг я появляюсь перед ее лицом и грубо хватаю за подбородок, чтобы она не смогла ничего сделать, лишь лицезреть ярость на моем лице. Ее глаза расширяются от ужаса при виде меня.

Настоящего меня. Здесь нет необычной красоты. Никакого намека на чувственную привлекательность, которая несколькими минутами ранее заставила ее встать на колени. Только зло. Насилие. Отвращение.

– Мне. По. Хуй. Тебя будут звать так, как я скажу. Ты поняла, Солнышко? Можешь ли ты вбить это в свою миленькую головку?

– Да… да…, – запинаясь, произносит она дрожащими губами. Губами, которые всего лишь несколько минут назад обхватывали мой жесткий член. Губами, которые созданы для любовных утех.

– "Да" что? – спрашиваю я, подняв бровь.

– Да, Господин.

– Умница, – киваю я, зловеще ухмыляясь. Я нежно глажу по ее щеке, прежде чем отпустить из моих рук, успокоившись, я разглаживаю лацканы своего пиджака.

У них нет имен. Просто лица. Губы, языки, руки. Тепло, влага сочащиеся с медом, чтобы сильнее утолить голод. Сильнее чего? Я не уверен.

Спустя минуту Варшан снова появляется в дверях, тревога в его глазах делает их кристально голубыми от чего контраст с его бронзовой кожей становиться еще более потрясающим.

– У нас проблема.

Пользуясь моментом, я прислушиваюсь к разыгравшейся сцене двумя этажами ниже, после чего выказываю свое недовольство. Еще одна нуждается в жестком напоминании о том, кто здесь главный. О том, кто владеет ими.

Женщины чертовски темпераментны. Но, блядь, я доволен ими. Плюс они приносят мне уйму денег. Не то, чтобы я в этом нуждался.

– Ну? Разберись. Уверен ты в состоянии справиться с простой, маленькой женщиной.

Варшан качает головой.

– Это не обычная женщина. Она… другая.

Слегка приподняв брови, я направляюсь к бару, чтобы налить себе выпить. Ровной струей я наполняю бокал бурбоном и выпиваю залпом. Мне нужно убежать. Забыть, что я. Кто я. Забыть то, что страстно желаю сделать. Делать раз за разом, снова и снова.

Большинство видят меня холодным и черствым. Жестоким. Кровожадным. И они правы. Но честно говоря, я противоречивый ублюдок. Я верю, что все мы находимся примерно на одинаковом уровне. Просто некоторые из нас не могут самостоятельно мыслить. И это не очень хорошо отражается на бизнесе.

– Другая, – бормочу я себе под нос. И поворачиваюсь к Варшану, который все еще выглядит встревоженным. – О чем задумался, старина?

Он качает головой, в результате чего его длинные черные волосы колышутся.

– Я не могу объяснить это…

Я киваю, слушая его мысли. Его опасения. Определенно он чем-то обеспокоен. Варшана не легко выбить из колеи, именно поэтому я так близко держу его к себе. Я понимаю это своего рода эмоциональная отстраненность, но для меня вполне нормально. Его внутренние противоречия разжигают во мне интерес и отнюдь не надоедают. Это отлично и можно немного повеселиться.

– Очень хорошо, – ухмыляясь, говорю я и пересекаю комнату. – Давай же посмотрим на нее.

Пока мы спускаемся к сцене, развернувшейся двумя этажами ниже, в воздухе я улавливаю знакомый запах. Похоть, жадность, тщеславие и любой другой смертный грех в изобилии. Люди слабы. Ты говоришь им держаться подальше. Говоришь, не трогать пламя, потому что оно может обжечь. Но они все равно приходят, удовлетворить свои распутные желания, насладиться запретным плодом, который находился перед их ошарашенными лицами.

Они знают, что так нельзя, знают, что красное яблоко испорчено до основания, гноится червями и болезнями. Но они все равно его хотят. И я даю им его. Было бы глупо поступить иначе.

Чертовы люди.

Несколько свободных девушек в одном белье, стоят в дверных проемах их комнат и хлопают накладными ресницами, в надежде что один из нас удостоит их визита. Я не отказываю моим парням в их плотских желаниях, но нет ничего в этом доме, что могло бы насытить нашу жажду. Не без последствий. И эти последствия могут получится… грязными. А я не оставляю следов.

Мы входим в большую комнату, где еще трое мужчин окружили маленькую, одетую во все темное, фигуру. Её крики приглушены, но я четко могу определить ее ужас. Чем ближе я подхожу, тем больше растет во мне ярость. Мы никогда не берем против их воли. Они должны захотеть этого сами. Они должны чувствовать. Я против сексуального рабства.