Николай

Я себя ненавижу лишь за то, что Амели приходится просить меня. Пальцами я провожу вниз по ее телу, наслаждаясь шелковистостью кожи, после чего поднимаюсь вверх к груди. Мы оба стонем, когда я обхватываю грудь ладонями и ее соски твердеют.

– Детка, ты… ты… – Дерьмо, я всхлипываю. Я обвожу пальцами соски, прежде чем сжать ее грудь. Такая мягкая. Такая, чертовски, мягкая. – Ты… совершенство.

Найдя губами ее губы, я врываюсь языком в ее рот, одновременно исследуя тело Амели руками, с обжигающей пульсирующей болью в моих штанах.

Я мог бы делать это всю ночь. Мог дарить ей умиротворение лишь поцелуями и прикосновениями. Но я не стану. Мне нужно больше Амели. Она вся нужна мне.

Мои пальцы скользят вниз по ее джинсам, и я медленно расстегиваю их, давая ей достаточно времени, чтобы остановить меня. Но она не останавливает. Амели крепче сжимает мои волосы, при этом углубляет поцелуй.

Когда ее джинсы, которые она быстро сняла и оттолкнула, упали рядом со свитером, я делаю шаг назад и восхищенно смотрю на приз, стоящий пере до мной обнаженный, незапятнанный и дерзкий. Амели. Мою Амели.

Я сглатываю, но у меня пересохли губы.

– Я сказал, что зацелую тебя всю и намерен сдержать свое слово. Но мне нужно знать… ты этого хочешь? Потому что, как только ты отдашься мне, ты станешь моей навсегда. Как только я почувствую, как ты извиваешься подо мной, каждый твой трепет будет принадлежать мне. Когда ты выкрикнешь мое имя, то с твоих губ больше никогда не сорвется другое имя в момент страсти. Я не смогу выдержать этого, Амели. Я убью любого, прежде чем у них возникнет шанс, увидеть тебя такой, какой я вижу прямо сейчас. Я клянусь. Ты слишком красива для кого-либо еще. Черт, ты слишком красива для меня.

Я даже не замечаю, что мои кулаки трясутся, пока Амели не прикасается ко мне.

– Твоя, Нико. Я твоя уже с десяток лет. Навсегда.

Мы с неистовым голодом целуемся, и когда наши ноги упираются в кровать, мы тяжело дышим.

Я осторожно укладываю Амели на кровать и воспользовавшись моментом любуюсь видом.

Она сладко мне улыбается.

– Знаешь, достаточно трудно будет целовать меня, пока ты стоишь там. И не справедливо, что ты все еще одет, в то время как я выставлена на обозрение.

– Тогда скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал.

Амели облизывает губы, прежде чем пригвоздить меня своим озорным взглядом, от которого мой член становится твердым, как гранит.

– Раздевайся.

Я делаю, как она хочет, начав с рубашки. Амели смотрит с неприкрытым увлечением, аромат ее возбуждения становится все сильнее и плотнее с каждой расстегнутой мною пуговицей. К тому времени, когда я добираюсь до ремня, Амели уже извивается, а ее кожа горит.

Я ложусь рядом с ней, и мы смотрим друг на друга, оба совершенно открыты, не в силах прятаться. Мы все видим – наши грехи, наши добродетели.

Монстров, живущих внутри нас и призраков нашего прошлого. И столь открыта Амели для меня, я так же открыт для нее – полностью в ее воле и милости.

– Что теперь? – спрашиваю я ее хриплым голосом.

Амели проглатывает свой страх и тревогу.

– Поцелуй меня.

– Куда?

– Куда хочешь, – произносит она задыхаясь. – В любое место. Везде.

И я начинаю с ее горла, стараясь не вдохнуть ее сладкую сущность. Блаженство. Все это ради ее удовольствия. И впервые в жизни, мне этого достаточно.

Я спускаюсь к ее груди, и облизываю холмик. Когда мой язык накрывает ее сосок, Амели вскрикивает, и вонзается пальцами мне в плечи. Я втягиваю сосок в рот и посасываю, заставляя тело Амели содрогаться.

– Осторожно, милая, – говорю я, улыбаясь напротив ее кожи. – Я только начал.

Она что-то невнятное стонет, и я продолжаю свои сладострастные муки – сосу, лижу и покусываю каждую ее частичку, пока медленно сползаю вниз к ее животу к бедрам. Когда я развожу ее ноги в стороны, она задерживает дыхание.

– Все хорошо? – спрашиваю я.

Я чувствую, как ее тело напряглось, но Амели кивает.

– Да.

Спасибо. Блять. Увидев чистое совершенство между бедер Амели, покрытое только аккуратной полоской темных волос, теперь ничто меня не остановит. Я увидел. Ощутил. И теперь мне нужно попробовать.

Я нежно раскрываю ее, ощущая гладкость кончиками пальцев. Я начинаю нежно целовать внутреннюю часть ее бедер, пока большим пальцем массирую клитор. Она влажная, но я знаю, потребуется больше терпения и времени заставить ее стать такой мокрой, чтобы она желала меня, так же как я ее.

– О Боже! – кричит она, ее тело дрожит. Влажность просачивается из ее лона, и я втираю ее в чувственный клитор.

Она находится на краю, готовая кончить. Подобно тому, как наступает потоп, я проникаю пальцами внутрь нее, и она кончает, ее жесткие стенки крепко сжимают мой палец. Я чувствую каждую, дрожь, каждый импульс, когда она стонет мое имя, подчиняясь мне.

Накрыв ртом, я жадно пью сладость, которая течет из нее по моему пальцу, который все еще глубоко находится внутри нее, медленно двигаясь, трахая и раскрывая ее для меня. От эротических стонов, которые она издает, ее вкуса и предвкушения у меня кружится голова.

– Ты такая вкусная, – стону я, накрывая ртом ее розовые складочки.