Николай Алексеевич Островский

«Я работаю каждый день по шесть с половиной часов, — писал он 1 января 1935 года. — Пишу с десяти до трех с половиной, затем обед, отдых, вечером читаю книги. Пишу медленно, одну печатную страницу в день. Дело ведь не в количестве».

Он продвигается вперед медленно, но упорно. В начале января нового 1935 года готовы уже вчерне две главы. Первыми читателями и критиками этих глав были члены литературного кружка клуба «Профинтерн». На квартире Николая Алексеевича состоялось чтение и обсуждение написанного.

Островский трудно переносит дождливую сырую сочинскую зиму. Работу тормозит то вспышка гриппа, то двухсторонний плеврит. Врачи категорически запретили ему писать и даже читать. «Все кругом зовет к труду и действиям, а я засыпался», — пишет он И. П. Феденеву. Болезнь отрывает его на полтора месяца от труда; он подчиняется врачам, чтобы скорее вернуться к работе. Возвратившись же к ней, Островский наверстывает упущенное.

«Я жив, — пишет он 26 апреля М. 3. Финкельштейну. — Болезнь по-боку. Работаю, как добросовестный бык; от утра до позднего вечера, пока не иссякает последняя капля силы, — тогда засыпаю спокойно, с сознанием, что день прожит как следует… Да здравствует труд в стране социализма!.. Приложите руку к моему сердцу, оно гвоздит 120 ударов в минуту, — до чего у нас стало хорошо жить на свете!..»

В одной из бесед он сравнивал жизненный путь человека с дорогами, по которым шагает пешеход.

— Казалось бы, ровная дорога — самая легкая. А на самом деле нет ничего скучнее и утомительнее, чем ровный, однообразный путь. То ли дело, если приходится на пути и на горку вскарабкаться и пересечь лес или переплыть реку… Так и на жизненном пути: только когда преодолеваешь препятствия, дышишь полной грудью и живешь по-настоящему интересно…

Он не приспособлен был к размеренному и неторопливому бытию.

Работа, «преодоление препятствий» — именно в этом всегда заключалась для него счастливая полнота жизни.

Он диктует, редактирует написанное, знакомится с материалом, нужным для следующих глав (какую-то часть книг ему прислали друзья из Москвы).

Горком партии премировал его «за ударную работу на литературном фронте». Островский действительно трудился по-ударному. И в результате к началу мая были готовы и отосланы в Москву, в редакцию журнала «Молодая гвардия», пять глав.

Главы эти до появления в журнале, печатались в газете «Сочинская правда». У газетных киосков вырастали очереди. Читатели проявляли огромный интерес к новому произведению Николая Островского.

Работая над романом, он не выключал себя из общественной жизни. У его постели проходили собрания партийной группы, в которой он состоял; у него попрежнему собирался комсомольский актив; первого мая пришло руководство горкома партии, командование погранотряда; он вел переписку со своими многочисленными корреспондентами, считал себя обязанным помочь старой учительнице в получении пенсии и потребовать от Народного комиссариата здравоохранения Узбекистана разбора жалобы врача.

Он работал так интенсивно, что горкому партии пришлось вмешаться и своим авторитетом подкрепить предписания врачей.

16 мая бюро Сочинского горкома ВКП(б) слушало творческий отчет коммуниста Островского. Это был отчет о пройденном творческом пути, о сделанном, и доклад о настоящей и будущей работе.

— Хотя врачи и думают, что я скоро пойду в бессрочный отпуск, — говорил Островский, — но они и пять лет назад твердили то же самое, а Островский не только прожил эти пять лет, но и еще собирается прожить не меньше трех лет… Не учли качества материала. Я получаю сотни писем от комсомольских организаций страны с призывом к борьбе. Эти письма зажигают меня. Тогда я считаю преступлением прожить бездеятельно хотя бы один день. Мой рабочий день — десять-двенадцать часов в сутки. Я должен спешить жить.

Н. А. Островский (1935)

С сыновней благодарностью отмечал он заботу партии о нем; эта забота рождает новые силы.

— Ощущаешь, что вошел в строй в полном смысле этого слова. Я могу сказать про себя, что я счастливый человек. Недостает лишь здоровья. Настроение у меня хорошее, голова светлая, я счастливый человек, и я не выдумываю это.

Члены бюро горкома задавали ему вопросы. Он отвечал.

— Какую вы читаете литературу?

— Бывают периоды особо интенсивного наступления на творческом фронте, и тогда вся мысль отдается творчеству. Бывают недели, когда я не читаю ничего, кроме газет. Но когда все накопившееся переведено на бумагу, тогда получается наоборот.

Все журналы, какие только есть, я получаю. Регулярно читаю «Большевик», наши критические журналы. Из художественной литературы читаю каждую новую книжку, которая так или иначе становится известной стране.

Перед тем как начать писать новый роман, я восемь месяцев читал лучшие произведения мировой художественной литературы Такие книги, как «Война и мир», «Анна Каренина» и целый ряд других, читались мною много раз.

— Что дал тебе съезд писателей?