Николай Байбаков. Последний сталинский нарком

Поскольку выходные дни у замнаркома не отличались от будней, он с утра отправился на службу, уверенный, что к пяти часам освободится. Но во второй половине дня Каганович вызвал его на совещание. Вот уже и пять часов. Гости собрались. Невеста на месте. Все ждут жениха. А жених продолжает сидеть на совещании. И сидит он на нем, как на горящих углях. Но чтобы подать голос, объяснить, какой сегодня день, попытаться отпроситься по уважительной причине — это для него категорически невозможно! «Ведь обсуждали-то проблемы насущные, от решения которых зависело многое в работе, те, в которых я был кровно заинтересован, и без меня, моих ответов, моих проектов совещание во многом лишалось смысла. Никак не мог я уйти».

Вот пробило шесть часов, а совещание продолжалось. Управляющий делами решился напомнить Кагановичу:

— Лазарь Моисеевич, Байбаков сегодня женится, у него свадьба. Надо бы его отпустить.

— Да? — рассеянно произнес Каганович. — Хорошо. Мы это сделаем. — Он кивнул и тут же продолжил разговор о деле.

Совещание закончилось в семь часов, и только к восьми Байбаков добрался до дачи в Томилине. Гости притомились, устали, но за стол без жениха не садились. И вот, наконец: «Горько!»

«Я выпил рюмку водки, — вспоминает Байбаков, — и сразу же, чего со мной никогда не было ни прежде, ни потом, у меня вдруг зашумело в голове и все поплыло перед глазами:

— Клава, мне плохо… Не могу… Пойду лягу…

— Коля, неудобно, свадьба у нас, гости! — испуганно шепнула она.

— Ты хочешь, чтобы меня пьяным в стельку увидели?»

В дальнейшей жизни столько раз приходилось Байбакову бывать на свадьбах, кричать «Горько!» друзьям и родным, а о своей свадьбе вспомнить было нечего. Потом многие годы он избегал лишней рюмки.

Они прожили вместе 43 года. У них родились дочь и сын. Клавдия Андреевна умерла в 1983 году. Он пережил ее на 25 лет.

На войне моторов

«Воевать без нефти нельзя, а кто имеет преимущество в деле нефти, тот имеет шансы на победу в грядущей войне», — Сталин сказал это еще в декабре 1927 года. А в январе 1941-го, выступая на заседании Главного военного совета, разовьет свою мысль: «Современная война будет войной моторов: моторы на земле, моторы в воздухе, моторы на воде и под водой. В этих условиях победит тот, у кого будет больше моторов».

Что такое «моторы»? Это танки, самолеты и корабли. А им нужно горючее. «Современная война есть война моторов. Но моторы сами по себе — безжизненная сталь. Для того чтобы они работали, приносили пользу, разили врага, нужен бензин. Бензин — кровь самолетов, танков, автомобилей, индустрии. Наши нефтяники оживляют холодную сталь моторов, приводят их в действие. Они дадут фронту столько горючего, сколько нужно для полного разгрома врага», — писала «Правда» 8 февраля 1942 года.

Как первый заместитель наркома нефтяной промышленности СССР Байбаков возглавлял созданный в наркомате специальный штаб, отвечавший за обеспечение воинских частей горючим. «Штабы нашей экономики той поры, — отмечает он в своих мемуарах, — были способны к живому, самому непосредственному взаимодействию с “низами”, чутко реагировали на предложения с мест — с тем расчетом, чтобы все лучшее, что дали народная сметка и инициатива, не пропало и входило в практику немедленно и неукоснительно. <…> Помнится характерная черта такого взаимодействия, проявившаяся уже в первые месяцы войны. Трубные заводы тогда уже перешли на выпуск продукции прямого оборонного назначения. Возникла большая нехватка труб, необходимых для строительства нефтепромысловых объектов. Как быть? Вновь, но уже в обратном направлении, переналадить некоторые производственные мощности? На это нужно время, а строительство объекта не могло ждать. И тут сметливые бакинские нефтяники нашли выход из, казалось бы, тупикового положения. Они предложили, например, снарядить водолазные поиски возле острова Артем, обшарить дно — не на дне ли нужное? Предложение мы одобрили и обеспечили поиски всем необходимым. И в результате со дна Каспия было поднято много железного хлама, включая заброшенный трубопровод. Что в мирное время считалось негодным, теперь оказалось ценнейшим и спасительным. Поднятые со дна моря старые, заржавевшие трубы быстро отремонтировали и тут же с успехом пустили в дело».

Настройка топливной индустрии СССР на «войну моторов» потребовала резкого увеличения добычи и переработки нефти в районах «Второго Баку». Урало-Поволжье и Сибирь должны были к концу 1942 года увеличить добычу в полтора раза по сравнению с довоенным периодом и форсировать строительство нефтеперерабатывающих предприятий. Ставилась задача нарастить поисковые и разведочные работы в районах «Второго Баку».

29 июня 1941 года ЦК ВКП(б) и СНК СССР обратились к партийным и советским органам прифронтовых областей со специальной директивой. В тот же день под грифом «совершенно секретно» было принято постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б), в котором говорилось: «В целях разгрузки г. Москвы от учреждений, СНК и ЦК постановляют: перевести из Москвы в другие города наркоматы и ведомства: <…> Наркомнефть — в Уфу».