Николай Грозный. Блеск и величие дворянской России

А Николай, оставшись без нее, засуетился с присягой новому императору. Впрочем, он на это уже настраивался несколько дней. Повторял приближенным – если вдруг Господь пошлет испытание, и Россия лишится государя, надо, не теряя ни минуты, присягать Константину. Теперь, еще в состоянии шока, взялся выполнять. Почему? Александр сказал ему о наследовании престола устно, в частном разговоре. Николай Павлович слышал и о тайном Манифесте. Но опять слышал неофициально. Документ ему никто не показывал, от него держали в секрете.

Этим он и решил воспользоваться, чтобы не принимать царствования. Срочно, пока Манифест еще не всплыл, принести присягу Константину. Поставить его перед фактом. Сам-то Константин не был лишен права на престол. А его авторитет в стране и в войсках был не в пример выше, чем у Николая. Реформатор армии, герой войн с Наполеоном, фактический правитель Польши! Пусть он и царствует. Николай Павлович отправился к караулам Преображенского, Кавалергардского, Конногвардейского полка, велел дежурному генералу Потапову принять от них присягу Константину.

Такой же приказ послал в свое Инженерное ведомство, а сам с Милорадовичем, генерал-адъютантами Трубецким и Голенищевым-Кутузовым вернулся во дворцовую церковь, первым присягнул брату и подписал присяжный лист. За ним последовали военные и чиновники, находившиеся во дворце. Только после этого Николай пошел к матери, приходившей в себя, и сообщил, что «исполнил долг». Мария Федоровна ужаснулась. «Николай, что ты сделал!». Поясняла, что наследник – он сам, существует официальный акт. Сын пожал плечами: акт не обнародовался, до него не доводился. Все знают, что наследник – Константин, «пусть будет что будет».

В Александро-Невскую лавру весть о смерти Александра пришла во время службы. На ней присутствовал Голицын, соавтор тайного Манифеста о наследовании. Он поспешил в Зимний дворец и вдруг узнал – здесь уже принесли присягу Константину. Голицын явился к Николаю, объясняя то же, что и мать – великий князь поспешил. Но тот отвечал о законном порядке наследования, о том, что Россия не должна ни дня оставаться без императора. Наконец, разводил руками, что сделанное уже необратимо.

Днем собрался Государственный совет, и Голицын снова поднял вопрос о секретном пакете. Министр юстиции Лобанов-Ростовский уже принес присягу Константину и высказался – вскрывать пакет вообще не надо. Адмирал Шишков говорил более осторожно, что присягать надо Константину, а принять престол или нет – как он захочет. Большинство настояло вскрыть конверт. Манифест зачитали. Но Милорадович был другом Константина, еще в 1799 г. служил с ним у Суворова. Он интерпретировал по-своему. Дескать, Николай своим актом присяги уже отрекся от престола. Значит, и Манифест больше не имеет силы.

Такая крайность смутила членов Государственного совета. Ведь теперь получалось, что в России два отрекшихся великих князя! Кому же принадлежит власть? Пошли к Николаю. Он ознакомился с бумагами из секретного пакета – с копиями писем Константина и царя, Манифестом. Но обсуждение закончилось тем, что члены Государственного совета прошли в дворцовую церковь и принесли присягу Константину. Копию протокола отправили к нему в Варшаву с письмом Николая, выражавшего готовность служить старшему брату. Принесла присягу и Москва. Митрополит Филарет вспомнил о пакете в алтаре Успенского собора. Но с удивлением обнаружил – городские власти совершенно не в курсе его существования. Выполнили то, что указано из Санкт-Петербурга.

Между тем, Константин Павлович узнал о случившемся даже раньше, чем столица. Доверенные лица Александра I в Таганроге – Дибич, Волконский, Чернышев, не знали о тайне наследования. Преемником царя считали Константина, слали ему донесения в первую очередь. И дорога до Варшавы была поближе. Получив известие о кончине Александра, великий князь созвал свое окружение, и попытки называть его «вашим величеством» сразу пресек. Сообщил – существует Манифест о наследовании, зачитал свои письма об отречении и указал: «Теперь законный наш государь и император – Николай Павлович!». 26 ноября Константин отправил к нему с письмами брата Михаила, обращался к Николаю как «вернейший подданный» [27].

Главная дорога из Варшавы в Петербург в то время вела через Прибалтику. Она раскисла от ноябрьской грязи, ехали медленно. О смерти Александра здесь еще не знали, Михаил по пути стал первым вестником. А когда добрались до Риги, он узнал странные новости, о присяге в столице. 3 декабря Михаил прибыл в Петербург, поехал к матери. Они позвали Николая, и Мария Федоровна сказала: «Преклонись перед твоим братом Константином, он вполне достоин почтения и высок в неизменном желании передать тебе престол». Сын вздохнул: «Это еще вопрос, которую из двух жертв должно считать выше, со стороны отказывающего или со стороны принимающего».