Николай Грозный. Блеск и величие дворянской России

Министр иностранных дел при Николае I остался прежний – Карл Нессельроде. Один из соавторов Священного Союза, и всегда почему-то крайне щепетильный, как бы тем или иным шагом не обидеть Англию. Однако новый царь понял суть западных интриг и настоял на кардинальном изменении политики. Он предложил британцам и французам замирить бойню на Балканах. Чтобы не потерять перед греками имидж «друзей», те вынуждены были согласиться. В июле 1827 г. в Лондоне три державы заключили конвенцию, требуя от султана прекратить боевые действия, предоставив Греции автономию – она останется в составе Османской империи, будет платить дань, но получит внутреннее самоуправление.

Николая добивался, чтобы в конвенцию включили секретную статью – в случае отказа турок Россия, Англия и Франция разрывают с ними дипломатические отношения и силой заставят их замириться. Но тут уж британцы и французы стали выкручиваться. Применение силы заменили весьма обтекаемой формулировкой – что эскадры трех держав в Средиземном море объединятся «для предупреждения расширения военных действий и установления перемирия». Султан Махмуд II конвенцию отверг. Он же видел – Лондон и Париж уклоняются от решительных действий. Но у берегов Греции появились британская эскадра Кодрингтона, французская – де Риньи, и русская, адмирала Гейдена.

И сразу же они обнаружили в Наваринской бухте соединенный турецкий и египетский флот. С кораблей как раз высадился карательный корпус Ибрагима-паши, жег села, весь горизонт покрылся столбами дыма. А у союзников общее командование принял Кодрингтон, старший по чину. Он полагал, что поставленная задача уже выполнена. Предусматривалось «объединиться» – они объединились. Вот и патрулировать в зоне конфликта, пресекать дальнейшие перевозки войск. Но русские настаивали на выполнении конвенции не по букве, а по смыслу. Вынудить турок к перемирию, если нужно, то и оружием. После долгих споров Кондрингтон все же согласился на демонстрацию силы. Войти в Наваринскую бухту и повторить требования – прекратить карательную операцию.

20 октября 1827 г. корабли двинулись в бухту двумя колоннами, в одной – англичане и французы, в другой – русские. Хотя турки ни с какими требованиями считаться не собирались. Их силы превосходили и по количеству кораблей, и по артиллерии – у них было 2200 орудий против 1700 у союзников, их прикрывали береговые батареи, еще 165 орудий. Ибрагим-паша и его головорезы чувствовали себя настолько уверенно, что на попытку переговоров ответили наглым вызовом. Двоих британских парламентеров, высланных на шлюпках, расстреляли из ружей. С египетского корвета ударили пушки по французам. Но уж тогда-то открылась канонада с обеих сторон.

Русскую колонну возглавлял 74–пушечный линейный корабль «Азов». А командовал им один из лучших моряков, первооткрыватель Антарктиды, капитан I ранга Лазарев. И в экипаже у него было сразу несколько будущих флотоводцев и героев – лейтенант Нахимов, мичман Корнилов, гардемарин Истомин. Русские корабли проскочили под огнем береговых батарей вплотную к неприятельскому флоту. «Азов» дрался против 5 вражеских кораблей. Потопил 3 фрегата и корвет. Помог флагманскому английскому кораблю «Азия» – с ним схватился турецкий 84–пушечный флагман, неосторожно повернулся к русским кормой, и орудия Лазарева разнесли ее, османский корабль взорвался.

«Азов» получил 153 попадания, у него были сбиты все мачты. Но турецкий флот уничтожили, он потерял 60 кораблей, больше 4 тысячи моряков. У союзников погиб 181 и 480 получили ранения. Из них у русских 59 убитых и 141 раненый. «Азов» стал первым в нашей стране кораблем, удостоенным Георгиевского флага. Но сразу же открылось, насколько эфемерным был «миротворческий» союз. Когда в Англии узнали о блестящей победе, король и правительство схватились за головы. А взбешенный султан хорошо представлял, чьими усилиями он получил такой «подарок». Он объявил войну не англичанам и французам. Только русским. И не просто войну, а священную, «джихад». 14 апреля 1828 г. Николай I тоже подписал Манифест о войне.

План действий был уже разработан. Главный удар наносила Дунайская армия фельдмаршала Витгенштейна. Намечалось прорываться за Балканы, на Константинополь. Но на Дунае дорогу преграждала целая система крепостей: Браилов, Шумла, Силистрия, Исакча, Мачин, Варна. Поэтому на ближайшую кампанию намечалось лишь подготовить решающий бросок, расчистить путь. Схватка предстояла серьезная – турецкие силы почти вдвое превосходили русских. И сам царь отправился на фронт отнюдь не в парадном качестве. Покидая Петербург, он оставил Государственному совету секретный указ, как действовать в случае его гибели: возвести на престол сына Александра при регентстве великого князя Михаила Павловича [47]. А по прибытии в армию на военном совете Николай объявил: если он, по несчастью, окажется в плену, руководствоваться указаниями, которые давал на подобный случай Петр I – царем его не считать, и требований, даже за его собственноручной подписью, не выполнять [48].