Николай Гумилев

Согласно свидетельству И. В. Одоевцевой, шкура леопарда, убитого в Африке, действительно присутствовала в интерьере квартиры Гумилева в доме № 5/7 по «пустынной Преображенской» (ныне — ул. Рылеева), в последнем «личном» жилище поэта в Петрограде: «Он обыкновенно лежит перед кроватью в спальне, изображая коврик. […] Леопард небольшой, плохо выделанный, жесткий и ничем не подбит» (Одоевцева И. В. На берегах Невы. М., 1988. С. 213–214). Нужно отметить, что библейский «бестиарий» отводит леопарду (или барсу) очень заметное место. Из-за своей кровожадности леопард выступает здесь как символ безбожной власти, средоточие греховных страстей (см.: Дан. 7: 6), а в Апокалипсисе эта символика конкретизируется: облик леопарда имеет «Зверь», т. е. Антихрист со своими последователями (Откр. 13: 2). К этому следует добавить, что в средневековых бестиариях кошачьи вообще, и в особенности «меченные», т. е. пятнистые, воплощали неутолимое сладострастие, а в африканской мифологии в леопардов были обращены людоеды и колдуны, так что само убийство их на охоте должно было сопрягаться с определенными магическими действами, чтобы предотвратить посмертную месть зверя. Одно из таких поверий используется в стихотворении Гумилева: «Если убитому леопарду не опалить немедленно усов, дух его будет преследовать охотника».

Голос убитого некогда хищного зверя вдруг раздается в самом охотнике «глухой ночью» и соблазняет его «лукавым зовом» тоскующей по зверским наслаждениям плоти:

Колдовством и ворожбою
В тишине глухих ночей
Леопард, убитый мною,
Занят в комнате моей.
Люди входят и уходят,
Позже всех уходит та,
Для которой в жилах бродит
Золотая темнота.

Поздно. Мыши засвистели,

Глухо крякнул домовой,
И мурлычет у постели
Леопард, убитый мной.

Отметим, что сексуальное возбуждение упомянуто автором не случайно: половая похоть является одной из самых сильных форм «плотской» похоти. Не случайно, конечно, выбрано и время действия: ночь как «темное» время суток традиционно располагает к восприятию «темных» же хаотических порывов плоти. Здесь не удержаться от поминания тютчевского «голоса ночного ветра»:

О, страшных песен сих не пой
Про древний хаос, про родимый!
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!

«Дух зверя» нашептывает лирическому герою Гумилева подобную же «любимую повесть»:

По ущельям Добробрана
Сизый плавает туман,
Солнце, красное, как рана,
Озарило Добробран.

Запах меда и вервены

Ветер гонит на восток,
И ревут, ревут гиены,
Зарывая нос в песок.

Брат мой, враг мой, ревы слышишь,

Запах чуешь, видишь дым?
Для чего ж тогда ты дышишь
Этим воздухом сырым?
Нет, ты должен, мой убийца,
Умереть в стране моей,
Чтоб я снова мог родиться
В леопардовой семье.

^{А. И. Гумилева — мать поэта}

^{Усадьба в Слепнево (ныне перенесена в с. Градницы)}

^{Николаевская гимназия и церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Царском Селе. Начало 1900-х гг.}

^{Памятная доска у бывшей Николаевской гимназии}

^{Н. С. Гумилев в 1908 г.}

^{С. Я. Гумилев — отец поэта}

^{A.A. Горенко (Ахматова)}

^{Анна Ахматова. Художник А. Модильяни}

^{A.A. Блок. Художник К. Сомов}

^{B.C. Соловьев. Фото конца XIX в.}

^{В. Я. Брюсов. Художник С. Малютин}

^{Н. С. Гумилев. Художник О. Дела Вос-Кардовская}

^{Н. С. Гумилев. Художник М. Фармаковский}

^{Н. С. Гумилев в своем кабинете}

^{«Башня» Вяч. Иванова}

^{Вокзал в Дире-Дауа во времена Гумилева}

^{Николай Сверчков, племянник Н. С. Гумилева}

^{Обложка «Путеводителя по этнографическому музею» 1918 г.}

^{Картина, привезенная Н. С. Гумилевым из Абиссинии}