Николай I

Отправляясь в путь, особенно заботились о болезненной Александре Федоровне. Для проверки трассы по ней предварительно проехали П. А. Клейнмихель, обер-гофмаршал А. П. Шувалов и лейб-медик М. Мандт, «чтобы удостовериться, каждый по своей части, будет ли покоен проезд для императрицы»^{761}. Далее, как пишет М. А. Корф, «18-го августа, вечером, она прибыла на Петербургскую станцию и провела ночь в предназначенном для нее вагоне, состоявшем из трех изящно убранных комнат, с камином, с кухнею, погребом и ледником. Поезд, в котором находились также государь, цесаревич с супругою и двумя старшими своими сыновьями и оба младшие великие князья, тронулся 19-го августа в 4-м часу утра, сначала очень медленно, чтобы не потревожить сна императрицы. В движении своем этот поезд был неоднократно останавливаем государем для обозрения разных работ железной дороги и, сверх того, подвергся задержке от нелепости одного из строителей, которому вздумалось для украшения какого-то моста выкрасить идущие по нем рельсы масляною краскою, от чего, несмотря на все напряжение паров, колеса вертелись бесплодно…». Некоторые из сюжетов этой поездки (в том числе одна из комнат императорского вагона) запечатлены на рисунках того времени^{762}.

Много лет спустя один из августейших пассажиров того поезда, император Александр II, на оригинале рукописи М. А. Корфа сделал два уточнения. Во-первых, среди лиц, находившихся в поезде, он назвал также великую княгиню Ольгу Николаевну с супругом и некоторых других лиц. Второе замечание касалось «задержки» у моста. В этом фрагменте Александр II исправил: «Посыпать рельсы песком»^{763}. Между прочим, речь как раз шла о Веребьинском мосту (том самом, что на рельефе памятника). Это был самый высокий на трассе мост (49, 7 м) и второй по длине после Мстинского (489,7 м). Его построили по проекту известного своими выверенными математическими расчетами и установкой обновленного шпиля на Петропавловской крепости инженера Д. И. Журавского. Позднее, после пожара деревянного моста в 1881 году, он был заменен дамбой с трубой для пропуска воды^{764}. (В 2002 году магистраль снова была спрямлена.)

Событие, связанное с проездом императорского поезда по этому мосту 19 августа 1851 года, осталось в памяти многих современников, хотя все они рассказывали об этом немного по-разному. Разночтения в основном касаются причины пробуксовки колес локомотива (песок или масляная краска). Вероятно, М. А. Корф более точен, так как опирался на старые записи. По его мнению, это была краска, а потом для сцепления употребили песок. Вот что пишет другой современник: «Перед всяким большим мостом императорский поезд останавливался: государь со свитою выходил из поезда, спускался к реке и оттуда любовался проходом поезда по мосту. На Веребьинском овраге… для большей красоты мастер окрасил железные рельсы черной масляной краской. Ко времени прохода поезда масло не успело еще высохнуть, и как только паровоз вступил на мост своими колесами, он не мог поднять в гору поезда за недостатком сцепления между его колесами и рельсами. Колеса вертелись на месте (буксовали), паровоз же, а вместе с ним и поезд оставались неподвижными. Встревоженные путешественники удивлялись такому бессилию паровоза. Американец Уайненс и обер-машинист Бартнер, находившиеся на паровозе, соскочили с него на путь, и только тогда обнаружились причины буксования колес. Немедленно распорядились посыпкою колес золою и песком; поезд двинулся далее и, пройдя благополучно мост, остановился…»^{765} Вот, собственно, какую сцену должна была наблюдать группа людей во главе с императором, изображенная на историческом рельефе памятника…

На протяжении всего пути народ стекался к железнодорожной колее (тогда однопутке, с разъездами у станций), чтобы посмотреть на императорский поезд. В Москве ожидали прибытия Николая I в 7 часов вечера, на вокзале собралась огромная толпа. Однако пробило 9 часов вечера, а поезда все не было. Толпа заволновалась. Послышались крики: «Нет государя; уходили его, злодеи!» Когда уже опасались начала бунта, в 11 часов вечера поезд наконец прибыл. Этот эпизод М. А. Корф передает так: «Выйдя из вагона, государь, в виду всех перекрестясь, обняв Клейнмихеля, направился к иконе Иверской Божьей Матери и приехал в Кремлевский дворец уже в первом часу ночи»^{766}.

На следующий день, 22 августа, в Успенском соборе было совершено молебствие в связи с 25-летием царствования. Оно отмечалось без особой пышности. Николай Павлович объявил, что прибыл в Москву «молиться и благодарить Бога, а не веселиться», чем объяснялось и отсутствие ожидаемых награждений и всяких придворных празднеств. Чтобы не омрачать юбилей, газеты умолчали тогда о первой серьезной аварии на железной дороге с человеческими жертвами: около Клина столкнулись два поезда с фельдъегерями, выехавшими навстречу друг другу и не разминувшимися на станции.