Николай I

Интересная деталь — на памятнике, посвященном тысячелетию России в Новгороде, первоначально Николай I не был включен в число исторических персонажей, достойных увековечения, поправку внесли уже в ходе работы над памятником^{12}. Не был реализован и замысел H. С. Пименова, относившегося к Николаю I с любовью и уважением. Он задумал создать грандиозную композицию «Георгий Победоносец», предназначавшуюся, как отмечается в литературе о H. С. Пименове, для Георгиевской залы Кремлевского дворца. Впрочем, заказ вскоре был отменен. По мнению В. В. Стасова, знавшего скульптора, «эта конная группа, назначавшаяся для большой аванзалы Зимнего дворца, есть (по собственной, впрочем, затее Пименова) апофеоза императора Николая»^{13}. Небольшая модель скульптурной композиции впервые была показана широкой публике на московской выставке 1881 года. Святому Георгию H. С. Пименов придал черты Николая Павловича. «Красивые, величественные, почти античные черты лица Николая I, — пишет В. В. Стасов — очень для этого годились»^{14}. Раскрывая сюжет скульптурной группы, критик, ссылаясь на слова самого H. С. Пименова, поясняет, что дракон, поражаемый копьем, «не есть простой дракон скульптуры и скульпторов, а — Аллегория Венгрии и европейской анархии, и за одним разом пораженных наголову императором Николаем…»^{15}. На замечание В. В. Стасова, что дракон «мелковат», H. С. Пименов отвечал, что он и должен быть в виде «противной и ничтожной гадины»^{16}.

Не менее характерна история с изменением сюжетов исторических рельефов на памятнике Николаю I на Исаакиевской площади. По первому варианту, представленному Монферраном еще в марте 1856 года, предполагалось изобразить сцены из Русско-персидской войны 1826–1828 годов, Русско-турецкой войны 1828–1829 годов, польского восстания (капитуляция Варшавы И. Ф. Паскевичу в ночь с 7 на 8 сентября 1831 года) и заключительный эпизод Венгерской кампании (сдача А. Гёргея корпусному командиру Ф. В. Ридигеру при Вилагоше на реке Чибэ в Ванате к северо-востоку от современного города Арад в Румынии). Однако, как выяснила И. Г. Токарева, уже 4 мая 1856 года были предложены совсем другие сюжеты. Все они касались событий внутренней жизни России: 1) вынос по приказу Николая I наследника Александра верным солдатам лейб-гвардии Саперного батальона во дворе Зимнего дворца после подавления восстания 14 декабря 1825 года; 2) Николай I на Сенной площади 23 июня 1831 года на следующий день после усмирения холерного бунта, когда он на взмыленной четверке появился перед толпой, вновь скапливающейся на площади; 3) награждение М. М. Сперанского знаком ордена Святого Андрея Первозванного за составление свода законов 19 января 1833 года (под датой 1832); 4) проезд по Веребьинскому мосту на трассе С.-Петербургско-Московской железной дороги царского поезда 19 августа 1851 года.

Заказ на рельефы в гипсе был поручен московскому скульптору Н. А. Рамазанову. Инженер А. И. Дельвиг (двоюродный брат поэта А. А. Дельвига) позднее вспоминал: «Мне было поручено Чевкиным наблюдать за успешностью работы Рамазанова, который был большой кутила, в каждый мой приезд я заставал его за водкой и закуской. Вначале сюжетами трех барельефов (точнее называть их рельефами. — Л. В.) были назначены эпизоды из буйств 14 декабря, на Сенной во время холеры 1831 года и Варшавского, хотя при последнем императора не было в Варшаве. Сюжеты для барельефов передавались Рамазанову через меня. Когда я сообщил их П. Я. Чаадаеву, он заметил, что не следовало бы передавать потомству несчастных эпизодов из царствования того, кому сооружается памятник, и что в Петербурге, вероятно, одумаются и изменят сюжеты барельефов. Действительно, я вскоре получил изменение двух барельефов; тогда Чаадаев сказал, что и третий бунт отменят. Так и случилось. Между тем у Рамазанова многое уже было сделано, и его работа пропала понапрасну»^{17}. При некоторой неточности в отношении «отмены» третьего бунта, ситуация описана верно. После письма вдовствующей императрицы Александры Федоровны Александр II приказал заменить сцену взятия Варшавы сюжетом построения Петербургско-Московской железной дороги. После того как было отвергнуто предложение Н. А. Рамазанова показать все основные сооружения царствования Николая, а на их фоне выдающихся людей николаевской эпохи (в том числе и А. С. Пушкина), остановились на сцене прохождения царского поезда через Веребьинский мост.