Николай I

После К. Ф. Толя к М. А. Милорадовичу по поручению Николая Павловича приезжали справляться о состоянии здоровья князь В. С. Трубецкой (будущий генерал от кавалерии, член Государственного совета и сенатор), а позже флигель-адъютант Николая Павловича А. А. Кавелин. Последний прибыл с собственноручным письмом от государя «в семь или в начале восьмого часа». Вероятно, поведение М. А. Милорадовича в критические минуты 14 декабря полностью реабилитировало его в глазах Николая Павловича. «Твой друг искренний» — так подписался государь в письме к умирающему генералу, выражая надежду на Бога^{373}. Пулю, смертельно его ранившую, М. А. Милорадович попросил А. А. Кавелина передать Николаю Павловичу: «Доложите Его Величеству, что я очень рад, принося ему и Отечеству на жертву свою жизнь. Это всегда была участь моя»^{374}. Почти теми же словами передает эту фразу и его адъютант. Впоследствии каска и шпага Милорадовича хранились под стеклянным колпаком в Аничковом дворце в кабинете Николая Павловича^{375}. Зла на него император не держал. Граф М. А. Милорадович умер на солдатской койке в казармах лейб-гвардии Конного полка, прижимая к груди письмо Николая Павловича. Это произошло в три четверти третьего часа ночи с 14 на 15 декабря. Заходивший ночью на главную гауптвахту Зимнего дворца грустный и озабоченный великий князь Михаил Павлович сообщил об этом караулу. Последние часы с М. А. Милорадовичем провел Евгений Вюртембергский, сжимавший руку умирающего генерала. Золотого перстня с медальоном, подаренного Марией Федоровной, на руке графа не было; его успели украсть.

После молебна, продолжавшегося около получаса, император еще на полчаса удалился со своей семьей во внутренние покои. Возможно, тогда он и «отобедал» с Александрой Федоровной, так как не ел с самого утра. Если молебен начался около шести часов вечера, то к семи часам Николай Павлович должен был освободиться. Примерно в это время, выйдя из комнаты Марии Федоровны, Николай Павлович увидел в комнате караула среди генералов незадолго до событий 14 декабря приехавшего в столицу эстляндца К. Ф. Толя и приказал ему следовать за ним. В кабинете Николая уже находился главноначальствующий над почтовым департаментом князь А. Н. Голицын (в 1824 году он лишился должности министра народного просвещения, но сохранил свое значение при дворе). Ему были даны приказания относительно почтового департамента. Отпустив А. Н. Голицына, Николай I обратился к К. Ф. Толю: «Ты мне теперь очень нужен. Приведено несколько захваченных офицеров, сними с них допросы, авось либо откроем все их замыслы»^{376}. Николай отлично понимал необходимость оперативных действий по выявлению организаторов заговора, и его рабочий день не был окончен.