Николай I

По приказу Николая Павловича, первый выстрел был сделан поверх каре. В письме к М. А. Корфу, написанном через много лет генерал-адъютантом Л. И. Философовым, говорится: «…Трижды Николай Павлович отдавал звонким голосом команду: «Пальба орудиями по порядку; правый фланг, начинай! Первая!» и приказывал: «Отставь!». Наконец, сказав: «Первая!», поскакал ко дворцу. Пальник, два раза слышавший команду «отставь», не торопился выполнять приказ «пли!». На вопрос командира взвода: «Что ты не стреляешь?» — последовал ответ вполголоса: «Свои, Ваше благородие». — «Ежели бы я стоял перед дулом, то и тогда не должен бы ты был останавливаться!» — закричал командир батареи поручик И. М. Бакунин»^{351}. Далее Л. И. Философов вспоминал: «Выстрел тотчас последовал, за ним второй, третий, так поспешно один за другим, что едва на седьмом выстреле канониры наши расслышали дробь для прекращения пальбы, с третьего выстрела уже раздавшуюся, и то, когда мы все офицеры, на батарее бывшие, бросились их останавливать».

Расположение орудий, выдвинутых вплотную на расстояние каких-нибудь 100 метров, было следующим: три орудия — на углу Адмиралтейского бульвара и Сенатской площади (на левом фланге, здесь же до открытия огня находился Николай Павлович); одно — у манежа Конно-гвардейского полка под командованием великого князя Михаила Павловича. (Редкий случай, когда шеф всей русской артиллерии командовал одним орудием!) Огонь продолжался не более четверти часа. Позднее М. А. Корф на полях рукописи воспоминаний И. О. Сухозанета напишет: «Сделаны из трех орудий картечи две очереди. Потом забили дробь — первые два орудия стрельбу прекратили, а третье, ставшее по направлению к Галерной, пустило два, а может быть, и три ядра»^{352}. Пожалуй, здесь допущена одна неточность: ядрами стреляли по льду Невы, а по Галерной улице — картечью, так что картечные пули долетали до конца улицы. В этой связи С. А. Хомяков писал сыну (напомним, бывшему конногвардейцу): «Вашему бывшему полку приказано было произвести атаку. По недостатку места она была сделана на рысях и отбита. Тогда государь, отступив немного в сторону, приказал действовать артиллерией. Было сделано 8 выстрелов картечью. На первый выстрел, пущенный поверх голов, бунтовщики отвечали криком: «Да здравствует свобода!» Второй выстрел, лучше направленный, несколько ослабил крики «ура», а третий смешал бунтовщиков и обратил их в бегство, они направились по Галерной. Четвертый, пятый и шестой выстрелы, врезавшись в их беспорядочную толпу на этой узкой улице, произвели страшные опустошения, седьмой и восьмой, направленные против нескольких кучек, собиравшихся на льду Невы, не достигли их, потому что стреляли ядрами»^{353}. Офицер-артиллерист Н. В. Вахтин упоминает не о двух, а о трех выстрелах по льду Невы. Еще более противоречивы показания свидетелей о позиции того орудия, которое было выдвинуто для ведения огня по льду Невы: 1) у памятника Петру I; 2) на парапете набережной; 3) на Исаакиевском мосту (наименее вероятно)^{354}. Но более важно другое. В целом уложились в табельное число выстрелов — не более десяти, а скорее всего — восемь.