Николай и Александра

Дни шли, но обстановка продолжала оставаться все такой же неопределенной. 2 апреля Бьюкенен писал в британское министерство иностранных дел: "До сих пор ничего еще не решено относительно отъезда императора в Англию". 9 апреля английский посол был принят Керенским, который заявил, что поездка откладывается на несколько недель, пока будут изучаться бумаги низложенного императора, а сам царь и его супруга допрашиваться. Известие о том, что Англия предлагает убежище бывшему русскому монарху, лейбористы и многие либералы встретили с неодобрением. С усилением враждебных царю настроений британское правительство пошло на попятную. 10 апреля Бьюкенен передал следующий ответ своего руководства тогдашнему министру иностранных дел России Терещенко: "Правительство Англии... не считает возможным оказать гостеприимство бывшему Царю", как впоследствии показал Милюков Н.А.Соколову.

15 апреля, когда Бьюкенен и сам стал склонен считать, что не следует предоставлять убежище царю на том основании, будто появление царя в Лондоне может быть использовано русскими экстремистами "как повод для восстановления против нас общественного мнения" и посоветовал прозондировать почву во Франции. Узнав об этом, Берти, английский посол во Франции, направил секретарю по иностранным делам пропитанное ядом ненависти клеветническое письмо. "Не думаю, что бывший император и его супруга будут приняты во Франции с распростертыми объятиями, - писал "доброхот". - Императрица не только "бош" (немка) по рождению, но и симпатизирует "бошам". Она изо всех сил старалась достичь соглашения с Германией. Здесь ее считают преступницей или психопаткой с преступными наклонностями, а к бывшему императору относятся как к преступнику вследствие его слабости и того, что он следовал советам императрицы. Искренне Ваш. Берти".

План вывоза царской семьи откладывался с апреля по июнь. Впоследствии Керенский заявлял, что это объяснялось не сопротивлением английских либералов и лейбористов, а политической обстановкой в самой России. Однако к началу лета обстановка изменилась, появилась возможность скрытно переправить императорскую семью в порт Романов. Временное правительство вновь обратилось к английскому правительству с просьбой предоставить ей убежище.

"Мы поинтересовались у сэра Джорджа Бьюкенена, когда же будет прислан крейсер, чтобы принять на борт низложенного монарха и его семью, - писал впоследствии Керенский. - Одновременно через датского министра Скавениуса из Берлина заверили, что ни одна боевая единица германского военно-морского флота не позволит себе напасть на... судно, на палубе которого будет находиться русский император и его семья. Мы с сэром Джорджем Бьюкененом с нетерпением ждали ответа из Лондона. Не помню, когда именно, в конце июня или в начале июля, ко мне пришел, крайне расстроенный, британский посол... Со слезами на глазах, с трудом сдерживая чувство горечи, сэр Джордж сообщил, что правительство Англии отказалось предоставить гостеприимство бывшему русскому императору. Не помню текст письма буквально... Однако могу сказать, что решение было обусловлено исключительно причинами, связанными с британской внутренней политикой". Очевидно, письмо Берти из Парижа сделало свое подлое дело, поскольку, вспоминает Керенский, в английской ноте было сказано: "Британское правительство не может рекомендовать его величеству оказать гостеприимство людям, чьи симпатии в Германии более чем хорошо известны".