Николай и Александра

Даже такие безобидные эпизоды свидетельствовали о напряженной обстановке, создавшейся в Царском Селе. Днем и ночью вокруг дворца расхаживали часовые, опасаясь, как бы кто-то не попытался спасти императорскую семью; ведь, если попытка окажется успешной, им придется держать ответ. Узники, не ведали, кто и где их друзья, не знали, что принесет им завтрашний день - освободят ли их или же бросят в тюрьму.

Царская семья полагала, что ее отправят за границу. Ведь об этом твердили все представители Временного правительства - и Гучков, и Корнилов, и Керенский. Мог ли кто-нибудь подумать, что выполнить обещание не удастся? Жильяр вспоминает то время:

"Казалось, наше пребывание в заключении в Царском Селе не должно продолжаться долго, так как шел разговор о скорой отправки нас в Англию. Однако проходили дни, а наш отъезд то и дело откладывался... Между тем, мы находились всего в нескольких часах езды по железной дороге от финляндской границы, и только необходимость проезда через Петроград являлась серьезным препятствием. Казалось, однако, что при известной решительности и соблюдении полной тайны, не составляло затруднений отправить императорскую семью в один из портов Финляндии и оттуда препроводить за границу. Но все боялись ответственности, и никто не решался скомпрометировать себя".

31. "НЕ СЧИТАЕТ ВОЗМОЖНЫМ ОКАЗАТЬ ГОСТЕПРИИМСТВО..."

Жильяр мог этого и не знать, но с самого начала революции одной из главных забот Временного правительства было обеспечить безопасность государя и его семьи. [(Иного мнения был управляющий делами Временного правительства Набоков, заявивший, что актом о лишении свободы Царя "был завязан узел", разрубленный в Екатеринбурге)] "Бывший Император и Императорская семья были уже не политическими противниками, а обыкновенными людьми, которые находились под нашей защитой. Мы считали любое проявление мести недостойным свободной России", - говорил Керенский. Руководствуясь такими принципами, новое правительство отменило смертную казнь. [(По этому поводу журнал "Русская Летопись" (Париж, 1921, кн.1, с.60-61) писал: "Отменили смертную казнь, а рядом безнаказанно происходили расправы с офицерами, генералами, инженерами, бывшими чиновниками, епископами, помещиками и др. Отпустили из тюрем осужденных убийц, мошенников, растлителей, святотатцев, в то же время провоцировали слухи о мнимых заговорах и расправлялись с мнимыми заговорщиками, как в старые времена не расправлялись с действительными преступниками)] Законопроект предложил Керенский, министр юстиции, отчасти и для того, чтобы противодействовать тем, кто требовал казни низложенного императора. Однако Николай Александрович был против принятия такого закона. "Это ошибочный закон. Отмена смертной казни приведет к разложению армии, - заявил государь. - Если он [Керенский] намерен отменить смертную казнь, чтобы защитить меня, передайте ему, что за родину я готов пожертвовать собой." Однако Керенский не изменил своего намерения. Выступая 20 марта на пленуме московского совдепа, где раздавались злобные голоса депутатов, требующих казни царя, Керенский смело заявил: "Я никогда не приму на себя роли Марата русской революции. Я сам довезу царскую семью в порт Романов. Русская революция не станет мстить".

Порт Романов (Мурманск) являлся воротами в Англию. Туда-то и рассчитывали коллеги Керенского отправить царя. Еще 19 марта, когда государь находился в Ставке в обществе вдовствующей императрицы, новый министр иностранных дел Павел Милюков, по словам Палеолога, полагал: "что император будет просить убежища у короля английского".

- Ему следовало бы поторопиться с отъездом, - сказал французский посол, - не то неистовые из Совета могли бы применить по отношению к нему прискорбные прецеденты".

21 марта, узнав об аресте государя в Могилеве, Бьюкенен и Палеолог обратились за разъяснениями к Милюкову. Тот заявил, что Николай Александрович "лишен свободы" для того, чтобы обезопасить его. Бьюкенен официально напомнил Милюкову, что император родственник английского короля Георга V, который озабочен дальнейшей судьбой своего двоюродного брата. Милюков согласился, что государя необходимо спасать и предложил британскому послу направить в Лондон запрос о предоставлении императору убежища. Причем, как можно скорее. "Это последняя возможность обеспечить этим несчастным свободу и, возможно, спасти им жизнь".