Николай и Александра

На следующий день государь сообщал: "Сейчас все мы, многие из свиты, казаки и люди сподобились причаститься Св. Тайн Христовых в походной церкви. После этого батюшка принес Св. Дары к Алексею и приобщил его... Вчера снег шел весь день, но за ночь почти стаял, в церкви стоять холодно - все же это пустяки, когда сердце ликует и душа радуется!"

То, что царь ни словом не обмолвился в письме о телеграмме, вовсе не означает, что он не знал о ней или о том значении, которое придала ему императрица. Скорее всего факт этот - свидетельство его неуверенности в том, что именно произошло, и его нежелания признать влияние Распутина, тем более, в письме к императрице-матери. Мария Федоровна считала Распутина шарлатаном и письмо от сына, в котором тот заявил бы, что "старец" спас Алексея от смерти, послав из Сибири телеграмму, огорчило бы вдовствующую императрицу. По этой причине Николай II и промолчал о послании.

Сведения, какими мы располагаем, весьма скудны. А.Мосолов, который находился в Спале, предполагает, что своим выздоровлением цесаревич обязан действиям хирурга, профессора Федорова. По его словам, в самый критический момент профессор заявил начальнику канцелярии: "Я с ним не согласен. По-моему, надо бы принять более энергичные средства. К сожалению, они весьма опасны. Однако, лечи я один, применил бы. Как вы думаете, сказать мне об этом императрице, или сделать помимо ее ведома?" Я ответил, что не берусь давать советы... В два часа дня врачи пришли ко мне и... сказали, что кровотечение у цесаревича остановилось. При уходе я задержал Федорова и спросил его, применил ли он то лечение, о котором говорил. Профессор махнул рукой и сказал, уже стоя в дверях: "И примени я его, при сегодняшних обстоятельствах в этом не сознался бы!" Выходит, Федоров ничего не предпринимал. Это подтверждается и тем, что спустя некоторое время он заявил великой княгине Ольге Александровне, что с медицинской точки зрения исцеление совершенно невозможно объяснить. И все-таки попробуем понять, что произошло. После продолжительного кровотечения у больного гемофилией оно может прекратиться само по себе. Еще в 1905 году доктор М.Литтен писал: "В каждом отдельном случае трудно предсказать, когда кровотечение прекратится; большая потеря крови, по-видимому, сама по себе уменьшает кровоизлияние. Анемия мозга приводит к обмороку, сопровождающемуся падением кровяного давления, после чего кровотечение становится не столь интенсивным. Но иногда оно бывает столь продолжительным, что больной истекает кровью".

В настоящее время задолго до летального исхода кровотечение останавливают посредством переливания плазмы. Но при отсутствии плазмы, по мнению гематологов, гемофилики могут оказаться в положении, которое описано выше.

Поскольку то, что случилось в Спале, настолько непонятно и столь существенно для последующих событий, следует изучить его всесторонне. Прежде всего надо иметь ввиду, что телеграмма Распутина сама по себе могла оказать благотворное воздействие.

Начнем с того, что фраза в телеграмме старца - "Пусть доктора его не мучат" - представляла собой превосходную рекомендацию медицинского характера. В присутствии четырех врачей, которые суетились вокруг его постели, измеряя температуру, щупая ногу и пах, больной ребенок лишен был главного условия выздоровления - полного покоя. С трудом образовавшийся тромб можно легко было разрушить вследствие частых прикосновений того или другого врача к больному. Когда же доктора, в конце концов, оставили мальчика в покое - то ли махнув на него рукой, то ли по совету Распутина это не могло не сказаться благотворно на здоровье ребенка.

Есть и еще одна возможность, правда, сомнительная, но которую следует иметь ввиду. Давно высказывалось предположение, что при кровотечениях важную роль играет эмоциональный фактор. Последнее время гипотеза эта получила новое подтверждение. Выступая на международном симпозиуме в 1957 году, доктор Пол Дж. Пойнсард, сотрудник клиники имени Джефферсона при Филадельфийском университете, заявил, что "под воздействием эмоционального стресса больной гемофилией в большей степени подвержен воздействию недуга". Доктор Пойнсард заключил, что "спокойствие пациента наряду с ощущением эмоциональной комфортности, по-видимому, обуславливает менее интенсивные и более редкие кровотечения по сравнению с субъектом, находящимся в стрессовом состоянии".