Встреча в Тильзите продолжалась несколько дней, однако самые принципиальные вопросы были решены еще в самый первый. На сколько этот вариант договора отличался от того, я естественно сказать бы не смог даже под дулом пистолета. На первый взгляд все было похоже: обкорнали Пруссию процентов на сорок, отобрали земли на западе, из польских земель соорудили Герцогство Варшавское — в России и Австрии от такого хода сразу напряглись — влупили изрядную контрибуцию. На фоне пруссаков Россия отделалась можно сказать испугом. Да даже с прибытком вышла, на первый взгляд: к Российской империи присоединили Белосток с окрестностями и Августовский район с центром в Сувалках. Накой они понадобились Александру я так и не понял. Вот только запрет на торговлю с Британией настолько сильно бил по экономике России, что даже отдельный блок соглашения посвященный экономическим вопросам, где Франция обязывалась закупать товаров в России на десять миллионов рублей, а в свою очередь Россия брала на себя обязательства организовать обратные закупки на вдвое меньшую сумму, спасти положение никак не могли.
На этом важные «европейские дела» в 1807 году для России в общем-то закончились. На юге продолжалась вялотекущая война с турками и персами, где творилось что-то странное. Мы вроде все время побеждали, но в достойный мирный договор это никак не выливалось. Войска стояли в районе Дуная, прожирали целую кучу денег, мерли от болезней, а пользы при этом никакой не было. Впрочем, после Тильзита эта ситуация должна была вскоре поменяться, на юг в качестве подкрепления направили дополнительных 50 тысяч солдат под командованием Кутузова, который должен бы наконец решить вопрос в нашу пользу.
С Кутузовым, признаюсь, это я руку приложил. Мало что помнил про эту русско-турецкую войну, только то, что она длилась долго и закончилась аккурат перед вторжением Наполеона. И, собственно, закончил ее именно одноглазый фельдмаршал. Который пока еще не фельдмаршал. С другой стороны, учитывая то, что тут благодаря моим подсказкам и дипломатическим усилиям Александра удалось «сэкономить» лишних тысяч сорок человек в течение закончившейся только что войны с Наполеоном, возможно и любой другой командующий справился бы не хуже.
В августе начались занятия в царскосельском лицее, куда меня в числе прочих парней моего примерно возраста — 10–11 лет — зачислили на обучение. Впрочем, мое там обучение было чисто номинальным: позволить себе потратить шесть лет безвылазно сидя вдалеке от основных событий я естественно не мог, поэтому приезжал иногда на отдельные лекции, и чтобы пообщаться с парнями.
Ох сколько мы со Сперанским спорили насчет программы обучения в лицее. Словами не передать.
— Михаил Михайлович, дорогой, ну вот скажите мне пожалуйста, ну зачем тратить время на изучение греческого и латыни? Давайте лучше больше химии поставим, математики, тех же основ правоведения. Да чего угодно!
— Николай Павлович, — терпеливо отвечал мне юрист, — я понимаю, что вы с задором свойственным юности спешите опровергать авторитеты, однако и латынь, и греческий — это основа многих наук, а без основы невозможно построение крепкого здания учености.
— Ну давайте, расскажите мне пожалуйста, где нужна латынь? Про греческий я вообще не говорю — вычеркнули и забыли, мы же не попов готовим, а будущих чиновников!
— Везде, — пожал плечами Сперанский, — медикусам, юристам например.
— Ага, — криво ухмыльнулся я. У нас на первом курсе универа был один семестр латыни. Зачем? Кто бы знал. Какая польза от нее, тем более что все забылось буквально через пару месяцев, тоже не понятно. — Ну давайте, расскажите мне, как вы латынь-то используете в своей повседневной чиновничьей работе.
Учитывая крайне низкий образовательный уровень российского чиновничества, у меня были совершенно обоснованные сомнения, что эти чернильные души даже русский знают хоть сколько-нибудь хорошо, а уж про мертвые языки и говорить нечего.
В общем, с боем, криком и руганью мне удалось «порезать» учебную программу, выбросив из нее весь «мусор». Может это приведет в будущем к тому, что из лицея выпустится меньше разносторонне одаренных гениев, однако они Российскому государству были не слишком-то и нужны. А вот служащие хорошего, крепкого среднего уровня — очень.