Николай II

Тем временем поступают возмущенные отклики европейских правительств. Из Англии немецкий посол Лихновский доносит 24 июля в Берлин, что сэр Эдуард Грей был «весьма взволнован необъяснимым ультиматумом»:

«Он утверждает, что в жизни не видел ничего подобного этому ультиматуму, и с его точки зрения государство, принимающее такие условия, перестает принадлежать к числу суверенных стран».

Вильгельм написал на полях записки красноречивые замечания: «Уничтожение Сербии? А зачем ей существовать? Сербия — не государство в европейском смысле, а банда разбойников». Кайзер не позволяет передать в Вену призыв к сдержанности. Он телеграфирует своему послу в Вене Чиршки: «Всячески избегайте впечатления, что мы сдерживаем Вену».

Николай предложил сербам согласиться со всеми приемлемыми пунктами ультиматума, не ставящими под сомнение суверенитет страны.

24 июля русский посланник в Белграде снова доносит в Петербург:

«Пашич вернулся в Белград. Он предложил дать Австрии ответ к установленному сроку, то есть завтра, в субботу, в 6 часов вечера, со ссылкой на приемлемые и неприемлемые пункты.

Направлена просьба к державам защитить независимость Сербии. Если потом, говорит Пашич, война станет неизбежной, мы будем сражаться.

Штрандтман».

На следующий день, 12 (25) июля 1914 года, посол Кудашев снова докладывает в Петербург:

«Граф Берхтольд находится в Ишле. Поскольку я не могу выехать туда даже ненадолго, я передал ему нашу просьбу о продлении срока ультиматума телеграфом и повторил ее на словах барону Маккио. Последний разговор состоялся вовремя, чтобы он успел передать его министру, однако привел лишь к тому, что барон с уверенностью предсказал, что наше предложение будет целиком отклонено.

Кудашев».

Несколько часов спустя он добавляет:

«В продолжение моей сегодняшней телеграммы. Только что получил, как и сказал Маккио, отрицательный ответ австро-венгерского правительства на наше предложение о продлении срока ультиматума.

Кудашев».

В тот же день, 12 (25) июля 1914 года, когда в 6 часов вечера истекает срок ультиматума, Николай записывает в дневнике:

«В четверг вечером Австрия предъявила Сербии ультиматум, восемь пунктов которого совершенно неприемлемы для этого государства. Срок истек сегодня в 6 часов. У нас все только об этом и говорят. С 11 до 12 я провел совещание с шестью министрами, обсуждали исключительно этот вопрос и какие предупредительные меры мы должны принять…».

Одновременно Николай телеграфирует принцу-регенту Сербии:

«Правительство внимательно следит за развитием сербско-австрийского конфликта, который не может оставить Россию равнодушной».

В тот же день немецкий посол в Петербурге Пур-талес вручает ноту министру иностранных дел России:

«Германия считает само собой разумеющимся, как союзница Австрии, что с ее точки зрения упор, делаемый венским кабинетом на его законных требованиях к Сербии, вполне оправдан».

На следующий день, 13 (26) июля 1914 года, сербский посланник в Петербурге телеграфировал в Белград: