Николай II. Отречение которого не было

Последнее качество в полной мере проявилось во время «великой и бескровной» Февральской революции. Генерал Глобачёв писал: «Толпа, ворвавшаяся в губернское жандармское управление, жестоко избила начальника управления генерал-лейтенанта Волкова, сломала ему ногу, после чего потащила к Керенскому в Государственную Думу. Увидев израненного и обезображенного Волкова, Керенский заверил его, что он будет в полной безопасности, но в Думе его не оставил и не отправил в госпиталь, что мог сделать, а приказал отвезти его в одно из временных мест заключений, где в ту же ночь пьяный начальник караула его застрелил»

[383].

Вся натура Керенского была лживой и двойственной. Керенский от природы обладал актерскими способностями и с молодых лет был склонен к лицедейству. Свои гимназические письма к родителям он неизменно подписывал: «Будущий Артист Императорских Театров А. Керенский»

[384]. Керенский много выступал на сцене,

«где его бесспорной актерской удачей, по общему признанию, была роль Хлестакова, написанная как будто исключительно для него»[385]

. Собственно Керенский им и был — Хлестаковым от революции, и, также как и гоголевский персонаж, он всё время играл чью-то роль. Но в отличие от гоголевского героя, это был кровавый фигляр.

Свои роли Керенский играл отлично, и каждый раз незримый режиссёр был доволен его игрой.

Зачастую, когда говорят о Керенском, изображают дело так, будто его революционная карьера началась внезапно в феврале 1917, а сам Керенский был настолько потрясён якобы случайно свалившейся на него властью, что буквально опьянел от неё. Так, член Временного правительства В. Д. Набоков писал: «Ни в нём самом, ни в том, что приходилось о нём слышать, не только не было ничего дающего хотя бы отдаленную возможность предполагать будущую его роль, но вообще не было никаких данных, останавливающих внимание. Один из многих политических защитников, далеко не первого разряда. Трудно даже себе представить, как должна была отразиться на психике Керенского та головокружительная высота, на которую он был вознесен в первые дни и месяцы революции. В душе своей он все-таки не мог не сознавать, что все это преклонение, идолизация его — не что иное, как психоз толпы, что за ним, Керенским, нет никаких заслуг и умственных или нравственных качеств, которые бы оправдывали такое истерически-восторженное отношение»[386].

Однако это определение не верно. Керенский не только не был «случайным человеком» Февральской революции, но во многом являлся её организатором и руководителем. К февралю 1917 года Керенский прошёл большой путь от рядового эсера-пропагандиста, адвоката по политически делам, до руководителя крупнейшей Трудовой фракции (фракции «трудовиков») в Государственной Думе. Он был знаком с представителями самых разных слоёв оппозиции и революционного движения, многие из которых сыграли затем руководящую роль не только в Февральском, но и в Октябрьском перевороте.