Николай II. Расстрелянная корона. Книга 2

Император весь вечер провел с Алексеем и еле уговорил Александру Федоровну уйти спать.

Пророчество Распутина сбылось. Через два дня болезнь отступила.

11 июля в Министерство иностранных дел России пришла телеграмма из Белграда. Сазонов тут же направился к императору в Царское Село.

Николай, оповещенный о плохих новостях, ожидал его в своем кабинете.

– Это война, ваше величество! – воскликнул Сазонов.

Николай прикурил папиросу, взглянул на министра:

– Успокойтесь, Сергей Дмитриевич, и давайте все по порядку.

– Да, по порядку. Телеграмма получена от русского поверенного в Белграде Василия Николаевича Штрандмана. В ней содержатся требования Австрии к сербскому правительству. По сути дела, это ультиматум, явно неприемлемый для сербской стороны.

– В телеграмме приводится полный текст ультиматума?

– Нет. Но мы с минуты на минуту ждем его.

– Тогда зачем раньше времени поднимать шум? Вот получим…

Зазвенел телефон, стоявший на рабочем столе Николая.

Император поднял трубку:

– Слушаю. Так, документ срочно ко мне! – Он бросил трубку на рычаги. – Австро-венгерское посольство передало нам полный текст ноты. Скоро его привезут сюда.

Вскоре документ был доставлен фельдъегерем.

Николай вскрыл пакет, начал просматривать и комментировать его содержимое:

– Так, ультиматум датирован вчерашним днем, словно Вена ждала, когда Россию покинет господин Пуанкаре. Австрия невнятно обвиняет Сербию во враждебной политике в Боснии и Герцеговине. Белград, оказывается, виноват и в организации террористических актов. А вот и конкретные требования. Их десять. Запретить все общества в Сербии, выступающие против Вены. Исключить из программ обучения все антиавстрийское. Уволить офицеров и партикулярных должностных лиц, выступающих против Австро-Венгрии, причем право составления списка этих лиц остается за Веной. Невиданная наглость! А вот еще хлеще – допустить в Сербию сотрудников австро-венгерских карательных органов для подавления революционного движения. Незамедлительно провести расследование заговора против эрцгерцога и его жены с привлечением к розыску представителей Вены. Срочно арестовать сербских государственных чиновников, не раскрывших преступления в Сараево. Принять меры по воспрепятствованию незаконной торговле оружием и взрывчатыми веществами с увольнением чинов, обеспечивших проезд через границу организаторам покушения. Чушь какая-то! Наконец, представить объяснения по поводу враждебных заявлений высших чинов Сербии, незамедлительно уведомить австро-венгерское правительство об исполнении всех требований, указанных в ультиматуме. Для ответа Белграду предоставлено сорок восемь часов, двое суток. – Император отложил документ. – У меня нет слов, это просто возмутительно.

– Примечательно, ваше величество, что Вена выдвинула Сербии ультиматум после консультаций австрийского посла с кайзером Вильгельмом в Потсдаме.

– Мне известно об этих консультациях. Расчет германцев остается прежним. Если Россия не вступится за Сербию, то Австро-Венгрия разгромит ее. Если же мы решим защищать своего союзника, то начнется большая война. Этот документ – открытая провокация. Уверен, что в Вене и в Берлине прекрасно понимают, что ни Сербия, ни другие уважающие себя государства никогда не примут подобные условия.

– И что делать нам? – немного растерянно спросил министр.

– Хороший вопрос. Будем ждать реакции Сербии. Надо созвать срочное заседание Совета министров. На три часа. Нота остается здесь. У вас есть дубликат этого провокационного документа. Срочно займитесь созывом министров. А я пока подумаю, что следует предпринять в связи со сложившейся обстановкой.

Сазонов уехал из Царского Села в Петербург.

Император же прошел в покои сына, где с цесаревичем находилась Александра Федоровна. Алексей лежал в постели и слабо улыбнулся при виде отца.

– Как ты, Алешенька? – спросил Николай, присев на кровать сына.

– Мне уже почти не больно, папа, – ответил мальчик.

Александра Федоровна сказала:

– Алеше полегчало. Просился встать, но я запретила.

– Правильно, не время.

– Ты посидишь с нами?

– Я бы с удовольствием, Аликс, но дела, к сожалению.

– Когда их у тебя не было, Ники?

– Ты права, но сейчас их особенно много. Судя по всему, мы стоим на пороге войны.

– Войны? – Александра Федоровна посмотрела на мужа: – Неужели все так плохо?

– Плохо, Аликс, но ты не беспокойся, занимайся детьми.

– Легко сказать, не беспокойся. – Она тут же поправила одеяло, которое откинул цесаревич.

Царица вся была в болезни сына.

Николай поцеловал Алексея.

– Не капризничай, не огорчай маму. Еще два дня, и ты встанешь. Договорились?

– Договорились, папа.

Император ушел в свой рабочий кабинет.

Ровно в три часа дня собрался Совет министров.

К моменту заседания пришла телеграмма из Белграда. В ней сообщалось, что Сербия готова принять те требования, которые не считает ультимативными, а также и те, с которыми посоветует согласиться император. У Сербии нет сил защищаться, посему правительство страны просит российского императора оказать помощь как можно скорее.