Николай II. Расстрелянная корона. Книга 2

Надо сказать, что возвращение Григория оживило прежние слухи о том, что царь чуть ли не с полуслова принимает все советы и наказы распутного старца. Мол, влияние Распутина на российского императора настолько велико, что Николай готов слушаться его во всем. Врагов у Григория Распутина было очень много, как, впрочем, и у государя.

Справедливости ради следует отметить, что и приверженцев тоже имелось немало, гораздо больше, чем противников. Однако не напрасно русская пословица говорит, что бочку меда портит всего одна ложка дегтя.

С первых дней войны неуютно чувствовал себя и полковник князь Покровский, командовавший группой особых порученцев. Ему казалось, что царь забыл о нем и его офицерах. Посему в разгар Галич-Львовской операции, а именно 15 августа, Покровский запросил аудиенции у императора.

– Добрый день, Алексей Евгеньевич, – проговорил государь.

– Здравия желаю, ваше величество.

– Проходите, говорите, что у вас.

Покровский прошел в кабинет, занял кресло, указанное императором.

– Извините, ваше величество, но у меня складывается такое впечатление, что я вам здесь, в Петрограде, больше не нужен.

Николай открыл коробку папирос, прикурил, медленно втянул в себя ароматный дым.

– Это неверное впечатление, князь. Доказательством сему служит присвоение вам очередного воинского звания. Вы теперь генерал-майор. Поздравляю вас.

Покровский встал, вытянулся струной.

– Благодарю вас, государь, но считаю, что не заслуживаю такой чести. Я и мои офицеры уже больше двух месяцев без работы.

Император улыбнулся:

– Мне бы, князь, эти два месяца!..

– Я вас понимаю, и все же.

– А что за бумаги у вас в руках?

– Это рапорта, мой и моих подчиненных, с просьбами об отправке на фронт. На любые должности.

– Вот оно что! Вы оставите их у себя или предпочтете, чтобы я поставил на каждом резолюцию «отказать»?

– Мы не в силах бездействовать, ваше величество. Во время войны офицер должен быть на фронте или хотя бы в штабе, но никак не сидеть дома и узнавать из газет, что происходит на театрах военных действий.

– Согласен. Не читайте прессу. Я с утра посмотрел несколько газет, и у меня сразу же пропало желание завтракать. А насчет работы не беспокойтесь, Алексей Евгеньевич. Будет вам дело. Совсем скоро. Я намерен проехать в войска, провести инспекцию, посетить тыловые базы, заводы. Ваша группа будет сопровождать меня. Такое решение я принял задолго до вашего сегодняшнего визита.

– Группа готова выполнить любой ваш приказ.

– Это мне известно, а пока… – Император подумал и произнес: – Подойдите, пожалуйста, сюда.

На краю огромного стола, прикасаться к которому Николай никому не позволял, лежала карта Восточной Пруссии с обозначениями районов дислокации своих и вражеских частей, красными и синими пунктирами, стрелками, цифровыми обозначениями.

– Скажите мне, Алексей Евгеньевич, как опытный специалист, в чем, по-вашему, причина неудач на северо-западе?

– Для этого мне не нужна карта.

– Хорошо, говорите без карты.

– Замысел наступления с двух сторон был верным. Первоначальный успех генерала Ренненкампфа под Гумбиненом объясняется в первую очередь тем, что на германцев воздействовала и армия Самсонова. Катастрофы со Второй армией не произошло бы, если бы Ренненкампф сделал бы то же самое, то есть в нужный момент надавил бы на тылы немцев. Однако Жилинский допустил, по сути, ту же ошибку, что и Мольтке. Он попросту переоценил достигнутый успех, не посчитал нужным сосредоточить силы на поле сражения, а думал о преследовании врага. Сказалось и наше повышенное внимание к крепости Кенигсберг, которая, в общем-то, могла быть взята в любое другое время.

Николай прошелся по кабинету, обернулся:

– Следовательно, вы, князь, считаете нашей главной ошибкой переоценку легкости вторжения в Восточную Пруссию?

– Да, мы не знали реальных возможностей германцев.

– Но, проиграв битву на Марне, немцы совершили гораздо более серьезную ошибку, чем все наши, вместе взятые.

– В конечном счете страшен не тот материальный ущерб, который мы понесли в Восточной Пруссии. Его можно восстановить. Беда в том, что любое поражение приводит к падению морального духа офицеров и солдат, вызывает неуверенность у командования, а противнику придает дополнительные силы.

– В этом вы, Алексей Евгеньевич, несомненно, правы. Вот сейчас ситуация на Юго-Западном фронте как будто начала исправляться. Даст Господь, нам удастся в Галиции достигнуть успеха против австрийских войск. Тогда боевой дух армии поднимется.

– Я уверен, что силами пяти армий нам удастся достичь значительного успеха в Галиции. Это действительно компенсирует наши потери в Восточной Пруссии.

Император улыбнулся:

– Именно такие слова я и хотел от вас услышать.

– Когда группе следует быть готовой к выезду?

– Вам сообщат об этом дополнительно.

К первой половине декабря успехи русских войск в Галиции полностью затмили для общества неудачу в Восточной Пруссии. Во Франции бои перемещались все севернее, постепенно создавалась укрепленная линия фронта. Положение Австрии стало настолько угрожающим, что Германия вынуждена была оказать помощь своей главной союзнице.