Николай II (Том II)

Дружные сестрички уже обсудили кое-что с глазу на глаз, и решено было, что самая бойкая и умная из них, доктор алхимии, Милица, сделает своего рода обзор идей, которыми были одержимы обе черногорки. Главная из этих идей, определявшая всю жизнь и линию поведения дочерей князя Негоша Черногорского, уже давно клонилась к тому, чтобы всеми правдами и неправдами добиться российского трона для великого князя Николая Николаевича. Идея эта первой пришла в голову Милице, когда Стана развелась со своим первым мужем, герцогом Георгием Лейхтенбергским, и вышла замуж за Николая Николаевича. Заботливая мать, Милица заблаговременно рассчитала, что если императором станет бездетный Николай Николаевич, то наследником при нём законным образом окажется сын её и великого князя Петра Николаевича Роман.

Тогда и Анастасия и Милица «дружили» с молодой Государыней, то есть демонстрировали доброе к ней отношение, как бы покровительствовали ей в высшем петербургском обществе и не распускали об Александре сплетен, как это делали вдовствующая императрица и её соперница по лидерству в свете великая княгиня Мария Павловна Старшая. Дружба Александры и Милицы укреплялась ещё одинаково мистически-религиозными настроениями царицы и великой княгини, их увлечением теологической, а у Милицы – и теософской литературой и необычными проповедниками и святыми людьми. Именно Милица ввела в Семью Государыни французских спиритов Папюса и месье Филиппа[123], а затем и представила ей тёмным октябрьским вечером 1905 года в своём доме на Знаменке «забавного» Святого старца Григория Распутина.

Но с 1911 года придворные Большого и малого дворов заметили, что Александра, уловив интригу против себя и Ники в действиях черногорок, резко порвала тесные дружеские отношения с Милицей и Станой, оставаясь в рамках официальных родственных.

Пока существовало благорасположение молодой царицы к Анастасии и Милице, Распутина во дворцах Николаевичей называли «божьим человеком». Так же уважительно к Старцу Григорию относились и клевреты Николая Николаевича в обществе.

Как только произошло изменение в отношениях между Александрой, с одной стороны, и Милицей и Анастасией – с другой, великий князь под влиянием супруги и её сестры задумал удалить Старца от Царской Семьи и проучить его.

Но эти старания не увенчались успехом. Целительное воздействие Распутина на болезнь Наследника, его искреннее отношение к Царской Семье, народная мудрость и безыскусная правдивость в религиозных и человечески душевных беседах настолько укрепили дружбу простого сибирского мужика с Николаем, Александрой и их детьми, что попытки Николая Николаевича перессорить их окончились провалом.

Тогда мстительный и злобный великий князь вместе со своим семейством начал подлую интригу против молодой Императрицы. Именно с той поры люди великого князя в полиции, администрации, Святейшем Синоде и других опорных пунктах власти и «общественного» мнения подключились к грязной клеветнической кампании против Александры, вменяя ей в вину редкие посещения дворца Распутиным. «Обиженные» Государем великая княгиня Мария Павловна Старшая со своим семейством, дядя Павел и Ольга Валерьяновна Пистолькорс, брат Миша с Натальей Вульферт, вольнодумец и историк великий князь Николай Михайлович и другие недовольные в Доме Романовых живо подхватили сплетни и клевету, добавляя кое-что и от себя. Ярмарка злословия в великосветских салонах с удовольствием включилась в шельмование молодой Императрицы. Хор врагов Николая и Александры в Думе и околодумских кругах, вроде Гучкова, Милюкова, Родзянки и иже с ними, немедленно вступил в дело и развил семейную интригу внутри Дома Романовых до общегосударственного размера. Правда, сначала успехи злопыхателей были не очень велики, но и капля точит камень.

Несмотря ни на что, Николай относился к дяде Николаше заметно теплее, чем к другим дядьям и членам Дома. Может быть, сказывалось то, что он какое-то время стажировался в лейб-гвардии гусарском полку под командованием великого князя Николая Николаевича. Во всяком случае, даже получая от специальной службы дворцового коменданта надёжные сообщения о некорректных высказываниях великого князя, его супруги и её сестры в свой адрес или против Аликс, он словно пропускал их мимо ушей. Его благоволение к дяде Николаше простёрлось настолько далеко, что он даже назначил его Верховным Главнокомандующим, хотя Аликс с самого начала и выражала сомнения в правильности такого шага.

Что сделано, то сделано. И вот теперь Верховный Главнокомандующий, прежде чем явиться в свой полевой штаб, устроил в Оранжерее настоящий военный совет. На семейное совещание не взяли только Романа. Во-первых, князь был слишком молод – ему минуло восемнадцать лет. Во-вторых, он был невоздержан на язык, мог сболтнуть в обществе или полку что-то лишнее и к тому же слишком любил своего троюродного брата – царя.