Николай Коняев. Два лица Власова.

Еще когда Власов равнодушно слушал разговор американцев с советскими офицерами,

обсуждавшими, куда ему идти и с кем, ему показалось вдруг, что это не о нем разговор, а о ком–то

другом, захваченном в плен и передаваемом сейчас из одних рук в другие…

Как–то странно, он увидел себя со стороны — высокого, чуть сутулящегося человека, что, заложив

руки за спину, равнодушно слушает, как повезут его в джипе, завернув в ковер…

Словно не его и собирались завертывать, как какую–нибудь вещь или как мертвое тело, в ковер,

словно это не его и собирались везти в Москву на жестокую расправу.

Еще нелепее было ощущение, что и в самом деле это не он стоит сейчас, заложив руки за спину, а

только оболочка его. А то, что был он, неясное и непонятное ему самому, уже отделилось от не

нужной никому оболочки и не может быть ни завернуто в ковер, ни посажено в тюремную камеру,

ни расстреляно, ни повешено…

Оно существует сейчас независимо от людей, решавших его, Власова, судьбу, независимо от него

самого…

Глава первая

Как и что думал генерал Власов, вступая в свою последнюю жизнь заключенного Лефортовской

тюрьмы, мы можем только догадываться, анализируя материалы следствия и стенограмму судебного

заседания. [282]

Делать это непросто, поскольку материалы эти сохранили разговоры Власова не с живыми людьми, а

с машиной правосудия, которая не вникала и не могла вникать в тонкости его переживаний.

15 мая 1945 года Власов находился уже в Москве на Лубянке.

Сорок минут его допрашивал начальник Главного управления контрразведки «СМЕРШ» В.С.

Абакумов, после чего Власову был присвоен номер 31, под которым он и был помещен во

внутреннюю тюрьму как секретный арестант.

Итак… Последний поворот. Последняя жизнь генерала Власова.

Теперь это — жизнь арестанта № 31…

Власов принял и эту жизнь, как принимал любую жизнь, какой бы она ни была, какую бы роль ни

приходилось исполнять ему.

И, как всегда, начиная новую жизнь, он расставался с прежней…

Командующий Русской освободительной армией… Глава Комитета освобождения народов России…

Супруг эсэсовской вдовы…

Все это отделилось от него, от той телесной оболочки, которая была доставлена из Чехословакии в

Лефортово.

Кажется, что Власов сразу и позабыл свои прежние жизни… Даже про супругу, выданную ему СС, не

вспомнил. Заполняя анкету арестованного, в графе о семейном положении записал: жена — Анна

Михайловна Власова, девичья фамилия Воронина.

Уже на следующий день с Власовым начали работать.

16 мая арестант № 31 был поставлен на так называемый конвейер, когда меняются следователи и

охранники и только арестант остается на месте. Продержали Андрея Андреевича на этом конвейере

десять дней, до 25 мая.

«Учитывая, что Власов, находясь у немцев, в своих выступлениях заявлял о наличии у него

сообщников среди офицеров и генералов Красной Армии, ему на допросе было предложено выдать

этих людей, — докладывал Абакумов Сталину, Молотову и Берии об итогах первого десятидневного

допроса. — Власов пока отвечает, что никаких преступных связей в Советском Союзе он не имеет, а

говорил об этом с целью поднять свой авторитет перед немцами.

Допрос Власова продолжается в направлении вскрытия всей его вражеской деятельности против

Советского Союза, выявления возможных имеющихся преступных связей в Красной Армии, а также

принадлежности к другим разведкам». [283]

Вообще конвейера не выдерживал почти никто.

Через несколько дней подследственные начинали давать показания.

Власова продержали на конвейере 10 дней, и он не назвал ни одной фамилии… Ни Жукова, ни

Рокоссовского, ни кого–то еще из тех, позвонив которым, он обещал Гиммлеру выиграть войну по

телефону…

Помимо протоколов допросов и показаний на процессе о тюремном заключении Власова и его

сподвижников, почти никаких известий не осталось.

Редкие свидетели вспоминают, что видели руководителей КОНРа и РОАв коридорах внутренней

тюрьмы МГБ СССР. Но эти встречи были такими мгновенными, что очевидцы и не настаивают на

своих свидетельствах.

Зато сохранилось множество преданий и легенд…

Рассказывают, что власовским генералам обещали сохранить жизнь, если они отрекутся от своих

убеждений. Некоторые колебались, но большинство руководителей движения, в том числе Власов,

якобы решительно стояли на своем.

— Изменником не был и признаваться в измене не буду, — согласно этим легендам, говорил он. —

Сталина ненавижу. Считаю его тираном и скажу об этом на суде.

Власова, как утверждает в своей книге Екатерина Андреева, предупредили, если он не признает

своей вины, то будет замучен.

— Я знаю, — ответил Власов. — И мне страшно. Но еще страшнее оклеветать себя. А муки наши

даром не пропадут. Придет время, и народ добрым словом нас помянет.

Разумеется, все это легенды или по большей части легенды…

Пытки, как говорится, имели место.

Мы уже упоминали о конвейере, на котором держали Власова десять дней.

Не выдержав пыток, перерезал себе горло Виктор Иванович Мальцев. 28 августа он был доставлен в

Бутырскую тюремную больницу.

И тем не менее много было и преувеличений…

Приговор был вынесен 1 августа 1946 года, и все осужденные повешены.