Николай Ленин. Сто лет после революции

(То же)

629

Не могу не сознаться, эта постановка вопроса, когда в объяснение политических явлений приводятся ТОЛЬКО порочность одних и добродетельность других, всегда напоминает мне те афишированно-благообразные физиономии, при виде которых невольно приходит мысль: «а вероятно, это – шулер».

(«О новой фракции примиренцев или добродетельных», 31 октября)

630

Роль примиренцев в эпоху контрреволюции может быть охарактеризована такой картиной. Большевики с великим трудом двигают вверх по крутой горе наш партийный воз. Ликвидаторы-голосовцы изо всех сил тащат его назад, под гору. НА ВОЗУ сидит примиренец. Вид у него умильный, умильный; лицо – сладенькое, сладенькое, совсем как у Иисуса Христа. Вся фигура – воплощённая добродетель. И, скромно опустив очи долу, воздевая руки горЕ, примиренец восклицает: «благодарю тебя, Господи, что я не похож на ЭТИХ – кивок по адресу большевиков и меньшевиков – злокозненных фракционеров, мешающих всякому движению вперёд». А воз двигается понемногу вперёд, и на возу сидит примиренец.

(То же)

631

Царская монархия есть средоточие той банды черносотенных помещиков (от них же первый – Романов), которая сделала из России страшилище не только для Европы, но теперь и для Азии, – банды, которая довела ныне произвол, грабежи и казнокрадства чиновников, систематические насилья над «простонародьем», истязания и пытки по отношению к политическим противникам и т. д. до размеров совершенно исключительных. При таком КОНКРЕТНОМ обличье, конкретной экономической основе и политической физиономии НАШЕЙ монархии ставить в центре борьбы за политическую свободу требование, например, всеобщего избирательного права было бы не столько оппортунизмом, сколько вообще бессмыслицей <…> Надо же располагать различные демократические требования в сколько-нибудь правдоподобной перспективе и соразмерности; нельзя же в самом деле, не вызывая смеха у людей грамотных и не порождая путаницы в умах безграмотных, добиваться признания приличного отношения к женщинам и неудобства употреблять «нецензурные» речения от Пуришкевича, терпимости от Илиодора <…> демократических реформ от Николая Романова!

(«Об избирательной кампании и избирательной платформе», 31 октября)

632

Как же сделать, чтобы «Думу» нельзя было разогнать? Нельзя это сделать, не разрушив царской монархии.

(То же)

633

Нам не к чему говорить, «сколько земли нужно мужичку»: русскому народу нужно конфисковать ВСЮ помещичью землю, чтобы скинуть с себя ярмо крепостнического гнёта во ВСЕЙ экономической и политической жизни страны. Без такой меры Россия никогда не будет свободной, русский крестьянин никогда не будет хоть сколько-нибудь сытым и грамотным.

(То же)

634

Только что я получил телеграмму от тов. Цеткин, что она предпринимает «переговоры» с Вами! Не возвращаясь снова к тому, что ПРОИЗОШЛО, в данных обстоятельствах, высоко оценивая Ваши теоретические работы, чтобы избавить Вас от крупных неприятностей и «участия» в судебном процессе – я считаю своей обязанностью сразу же официально сообщить Вам, что после письменных заявлений Меринга и Вашего для нас нет пути назад. После этих заявлений коллегия третейских судей для нас БОЛЬШЕ НЕ существует и не может быть реставрирована.

(Письмо Каутскому, 2 ноября)

635

Сейчас только нам сообщили, что так называемая «Техническая комиссия» обратилась к Вам с письменным требованием внести деньги (долг Ваш – Большевистской фракции) либо ей («технической комиссии»), либо т. К. Цеткиной.

Мы считаем необходимым, ввиду этого <…> осветить роль наших противников, которые осрамили себя этим последним выступлением, как никогда, и не спрячутся теперь никуда от партийной ответственности за своё интриганство. Можно только приветствовать ОТКРЫТОЕ выступление «Технической комиссии», окончательно разоблачившее их. <…>

Выступая без всякого «ведома и согласия» Российской организационной комиссии, господа Шейнфинкель и Гольденберг, изображающие из себя «Техническую комиссию», поступают как ШАНТАЖИСТЫ. Получив прямое дезавуирование от созданного в России центра и ожидая завтра ещё большего осуждения от российской конференции (которая, вероятно, исключит подобных интриганов из партии), эти господа не опираются теперь РОВНО НИ НА КОГО!! Завтра они сбегут и пропадут без следа, – так же как явились они без всякой тени серьёзной опоры литературной, организационной или иной какой.

Предостеречь Вас от вступления в переговоры с такими субъектами мы считаем своим долгом: такие переговоры или руководство (хотя бы в той или иной степени) их мнением ничего кроме разочарований и неприятностей принести Вам не может. <…>

Цеткина заявляет, «официально», во-первых, что она «ни одного часа» не могла и не хотела оставаться «депозитером» после ухода Каутского (а Каутский ушёл 28 октября!!), а во-вторых, что и она «складывает С СЕБЯ ДОЛЖНОСТЬ ДЕПОЗИТЕРА».