Николай Ленин. Сто лет после революции

(Проект постановления Политбюро Ц К РКП (б) о журнале «Новая Россия», 22 мая)

13. Агония (05.1922 – 03.1923)

От автора

Этот период примыкает к предыдущему – в стране идёт укрепление и развитие «новой экономической политики». Однако лично для Ленина ситуация меняется радикально. 25 мая 1922 года его разбивает мозговой удар, он теряет речь. Через несколько месяцев наступает частичная ремиссия, Ленин пытается вернуться к работе, но его влияние сильно подорвано временным умопомешательством. Ленин этого периода фактически не более чем заслуженный член ЦК. Руководство партии сконцентрировано в руках триумвирата Розенфельд – Апфельбаум – Джугашвили. К тому же 16 декабря 1922 года Ленина снова разбивает паралич, у него отнимается правая часть тела. Стремясь сохранить ускользающую власть, он пытается поддержать Бронштейна в его борьбе против «триумвирата», но 9.03.23 наступает новый удар. Ленин окончательно теряет разум, превратившись в «овощ». Время от времени он бессмысленно повторяет одно имя, до конца застрявшее в его памяти. Это имя английского премьер-министра Ллойд-Джоржа.

1922 год (№№ отрывков: 2281−2319)

2281

Покорнейшая просьба освободите меня от Клемперера. Чрезвычайная заботливость и осторожность может вывести человека из себя и довести до беды. Если нельзя иначе, я согласен послать его в научную командировку.

Убедительно прошу избавьте меня от Ферстера. Своими врачами Крамером и Кожевниковым я доволен сверх избытка. Русские люди вынести немецкую аккуратность не в состоянии, а в консультировании Ферстер и Клемперер участвовали достаточно.

Ленин.

Правильность удостоверяю. М. Ульянова.

(Письмо Джугашвили для Политбюро Ц К РКП (б), 15 июня)

2282

Если Вы уже оставили здесь Клемперера, то советую, по крайней мере:

1) выслать его не позже пятницы или субботы из России вместе с Ферстером,

2) поручить Рамонову вместе с Левиным и другими использовать этих немецких врачей и учредить за этим надзор.

(Записка Джугашвили, 20 июня)

2283

Врачи, видимо, создают легенду, которую нельзя остановить без опровержения. Они растерялись от сильного припадка в пятницу и сделали сугубую глупость: попытались запретить «политические» посещения (сами плохо понимая, что это значит!!). Я чрезвычайно рассердился и отшил их. В четверг у меня был Розенфельд. Оживленный политический разговор. Прекрасный сон, чудесное самочувствие. В пятницу паралич. Я требую Вас экстренно, чтобы успеть сказать, на случай обострения болезни. Успеваю всего сказать в 15 минут и на воскресенье опять прекрасный сон. Только дураки могут тут валить на политические разговоры. Если я когда волнуюсь, то из-за отсутствия своевременных и политических разговоров. Надеюсь, Вы поймёте это, и дурака немецкого профессора и Ко отошьёте. О пленуме ЦК непременно приезжайте рассказать или присылайте кого-либо из участников.

С коммунистическим приветом Ленин.

(Записка Джугашвили, 7 июля)

2284

Ввиду чрезвычайно благоприятного факта, сообщенного мне вчера Джугашвили из области внутренней жизни нашего ЦК, предлагаю ЦК сократить до Скрябина, Рыкова и Куйбышева, с кандидатами Розенфельд, Апфельбаум и Ефремов. Всех остальных на отдых, лечиться. Джугашвили разрешить приехать на августовскую конференцию. Дела замедлить – выгодно кстати и с дипломатической точки зрения.

Ваш Ленин.

P. S. Приглашаю на днях Вас к себе, хвастаю моим почерком; среднее между каллиграфическим и паралитическим (по секрету).

P. P. S. Только что услышал от сестры о бюллетенях, вами обо мне выпущенных. И хохотал же. «Послушай, ври да знай же меру!»

(Письмо Розенфельду, 12 июля)

2285