Николай Негодник

Двухметровый детина с длинными усами и бритым подбородком легко спрыгнул с коня и подошел к Сереге:

— Принимай пополнение, воевода. Берестецкий полк прибыл в твое распоряжение.

— А-а-а… а ты кто?

— Тоже воевода, — богатырь протянул руку. — Казимир Бартош из Берестья.

— И чего? У меня приказ — отходить к Лешакову.

— А как же мы?

— Тебя кто прислал? — вмешался Базека.

— Сами пришли, чего такого-то? С похода сразу в сечу — любо! А что, не нужно было?

Волхв мысленно плюнул и так же мысленно схватился за голову. Черт побери, из-за этих добровольцев-энтузиастов постоянно путаются все тщательно продуманные планы. Неужели не хватило времени, чтобы, как порядочные люди, прийти заранее в Татинец, организованно занять позиции на поле боя с четкой и конкретной задачей? Так нет же, считают себя храбрее и умнее прочих и прутся прямо сюда. Многие даже на голодный желудок. Но не прогонять же теперь? С уверенностью можно сказать, что такие полки будут прибывать и после битвы — Савва в своих пастырских поездках был на диво красноречив. А задержки… для задержек наверняка есть уважительные причины. Кого местный князь долго не пускал, руководствуясь мутными соображениями высшей политики, а кто-то просто шел кружной дорогой, не желая прорубаться мечом через земли негостеприимных соседей.

А берестецкий воевода, насколько можно судить по его честной и открытой физиономии, пришел явно не за славой. Нет, конечно, от нее не откажется в качестве приятного дополнения к богатым трофеям, но и только. Сереге не раз приходилось сталкиваться с жителями западных княжеств, постоянно воюющих то с Пшецким крульством, то с хунгарийцами или Лабуссией, и он твердо усвоил одно — для хозяйственного берестчанина добычи слишком много не бывает.

— Казимир, ты карты читать умеешь?

— Что я, неграмотный? — обиделся Бартош. — Я при штурме Кракийского замка лично библиотеку ихнего круля поджег. И дедушка дважды — это у нас наследственное.

— Ага, — волхв развернул на земле пергамент, пробитый в двух местах вражеской стрелой, и ткнул пальцем в устье Трезвы. — Вот где-то здесь у степняков обоз. На десятую часть согласен?

— А остальное?

— Подоходный налог.

— Походный?

— Вроде того.

— Годится, согласен. Твою долю куда принести?

— Не мою, княжескую.

— А он…

— Нет, даже не надейся, тариф окончательный и обжалованию не подлежит. Высочайшее утверждение, не хрен собачий!

…Но даже жестоко избиваемые со всех сторон барыги представляли еще грозную силу. Время от времени у кого-то из военачальников получалось собирать вокруг себя не совсем растерянных воинов и бросать их в отчаянные атаки. Одна из них и столкнулась лоб в лоб со спешащим к обозу Берестецким полком.

Воевода с трудом отмахнулся от налетевшего степняка обломком меча, разлетевшегося в предыдущей схватке, и встретил нового противника ударом огромной булавы. Смяв еще двоих, Казимир раззадорился и как-то незаметно оторвался от своих. Постепенно его вытеснили далеко в сторону, и когда первоначальный запал прошел, возвращаться было уже поздно — вокруг мелькали чужие лица, непонятно отчего недружелюбные, а щит трещал от сыплющихся ударов. Бартош пришпорил коня и, разбрасывая более легких степняков, попытался прорваться. Барыги разлетались, но на место одного павшего вставал сразу десяток, и всем хотелось достать зарвавшегося воеводу.

— Да чтобы вас черти побрали! — выругался в сердцах Казимир. — Прибьют ведь на хрен!

Неимоверным усилием роняющий пену конь вклинился в небольшой разрыв между кочевниками, сшиб барыга, некстати оказавшегося на пути, и рванулся во всю прыть, не обращая внимания на гневные окрики седока. Пущай поорет — лошадиная жизнь и так коротка, а если вовремя не сделать ноги, то и вовсе…

— Извини, воевода, ты не мог бы скакать помедленнее? А то я не успеваю, — прокричал кто-то рядом.

— Дурак, это конь скачет, а я на нем сверху сижу, — огрызнулся Бартош и повернул голову на голос.

Слева, отставая на половину корпуса, верхом на черной козе (или козле?) мчался настоящий черт. С рогами, копытами и свиным пятачком в придачу. Он лихо правил своим средством передвижения, держась за рога. Козлиные, естественно. У седла скакуна болтались в ременной петле трезубые вилы с деревянной рукояткой, а сам черт был одет в кожаные штаны с заплатками на вывернутых назад коленках и жилетку, усыпанную мелкими железными заклепками. Концы повязанной на голове алой косынки победно трепетали на ветру.

— Ты кто таков будешь? — грозно, но удивленно спросил Казимир.

— Как это кто? Черт я.

— Нечистый?

— Сам дурак, — обиделся попутчик.

— А от кого убегаешь?

— Не от кого, а с кем. Просто вот с тобой за компанию, прикольно же! Кстати, просьба всех побрать — точно не шутка?

Впрочем, рогоносец ответа дожидаться не стал, сунул два пальца в рот и свистнул, отчего козел под ним встал на дыбы, а конь воеводы рухнул, перекатившись через голову. А погоня остолбенела — всадники замерли вместе с лошаденками в тех позах, в которых их застал чертовский свист.