Николай Негорев или благополучный россиянин.

Интересен прием использования Кушевским в качестве ведущего повествователя человека идейно враждебнего. В этот период Щедрин пишет "Дневник провинциала в Петербурге", где прибегает к такому же приему. Прием очень трудный, но он дает возможность глубже и убедительнее раскрыть душу рассказчика-врага, показать эволюцию его мировоззрения. Устами рассказчика автор характеризует людей и события, чуждые ему, подчеркивая их подлинную идейную сущность оценками представителя враждебного лагеря.

Оригинально построение романа: короткие главы с сатирическими и юмористическими заголовками, вскрывающими их социальный смысл и вместе с тем интригующими: "Я приобретаю либеральные убеждения", "Святилище наук", "Ольга ждет сильного человека", "Я знакомлюсь с Овериным, который хочет удалиться в пустыню" и т. п. Глава, как правило, обрывается автором в самый напряженный момент действия.

Язык романа "Николай Негорев" необычайно образный, пронизанный тонким юмором. Он лишен какого-либо подобия риторики, общих фраз, которые были свойственны многим произведениям демократической группы писателей тех лет. Несколькими точными эпитетами Кушевский умеет передать картину, полную глубокого общественного смысла, дать человека во весь рост, "...в класс, среди всеобщей тишины, вошла целая процессия. Впереди шел губернатор, сухощавый мужчина, с седой, плешивой головой, заткнутой, точно пробка в бутылку, в высочайший красный воротник; густые золотые эполеты обвисли слишком низко на его узких костлявых плечах".

Современная Кушевскому критика, даже и демократическая, отмечая недюжинный талант автора "Николая Негорева, или Благополучного россиянина", недооценивала его художественного мастерства. Так, автор большой статьи "Беллетристы-фотографы", напечатанной в "Отечественных записках" (без подписи) в No 11--12 за 1873 год, писал, что роман Кушевского "отличается всеми достоинствами хорошей фотографии и всеми ее недостатками", и далее пояснял: "От фотографов не должно требовать того, что может дать художник".

Подобное суждение о романе Кушевского явно несправедливо. И не случайно другой рецензент "Отечественных записок" в 1881 году, говоря о достоинствах романа, писал: "В литературном отношении роман Кушевского отличался такой типичностью характеров и таким богатством неподдельного юмора -- качества столь у нас редкого,-- что решительно выходит вон из ряду".

И. А. Кушевский вошел в историю русской литературы как автор одной книги. Но ряд его последующих рассказов и очерков (а также и написанный ранее роман), представляет собой несомненную художественную ценность и забыт незаслуженно. Они вышли двумя книгами "Маленькие рассказы, очерки, картинки и мелкие наброски" (1875 г.) и "Неизданные рассказы" (1881 г.) и больше не переиздавались. Их тема -- изображение жизни городской бедноты, обличение либерализма и мещанства. Большинство их печаталось в различных петербургских газетах.

Во многих рассказах Кущевский продолжает линию сатирического обличения либерализма. Особенно интересны рассказы: "Земский деятель", "Сеятель пустыни", которые не нравились либералам 80--90-х годов именно за сатирическую резкость тона. Многое в них навеяно сатирами Щедрина: название земских деятелей "сеятелями", употребление клички, которую дал земцам Щедрин. Щедрин не раскрыл сущность их дел, направленных на "чищение плевательниц" в больницах, и споров, "не стоящих выеденного яйца". "Какой вопрос прежде всего занял умы сеятелей?" -- спрашивает Щедрин еще в цикле сатирических очерков "Признаки времени" -- и отвечает: "Вопрос о снабжении друг друга фондами. Мне тысячу, тебе тысячу -- вот первый вопль, первое движение". Именно эту картину антинародной деятельности земских "сеятелей" и нарисовал Кущевский в рассказах.

Герой рассказа "Земский деятель" -- чиновник-либерал показывает своему приятелю плоды деятельности земства, решив похвалиться достижениями. И везде, куда бы его ни водил: в больницу для бедных, в деревенскую школу, на осмотр новой дороги,-- всюду, к глубокому удивлению наивного чиновника, обнаруживается обман, воровство, комедия вместо дела. "Сеятели" оказались просто мошенниками, и крестьяне это знают, поэтому не идут лечиться в их больницу, не пускают детей в их школу, не ездят по их разрушенным дорогам и обманным мостам. "Сеятель", заставивший извозчика ехать через земский мост, полетел вместе с мостом в речку. По сатирической резкости и художественной яркости обличения дворянского либерализма этот рассказ Кущевского можно поставить в один ряд с сатирами Щедрина.