Николай Некрасов

…Воображенье
К столице юношу манит,
Там слава, там простор, движенье,
И вот он в ней! Идет, глядит —
Как чудно город изукрашен!
Шпили его церквей и башен
Уходят в небо; пышны в нем
Театры, улицы, жилища
Счастливцев мира…
. . . . .
Теперь гляди на город шумный!
Теперь он пышен и богат —
Несется в толкотне безумной
Блестящих экипажей ряд,
Всё полно жизни и тревоги,
Все лица блещут и цветут…

Какими были первые шаги Некрасова в Петербурге, установить непросто, во многом из-за того, что его собственные воспоминания изобилуют противоречиями. В столицу он приехал с двумя достаточно широкими и неопределенными целями: первая (известная отцу) — завершить образование, вторая — (неизвестная Алексею Сергеевичу или не воспринимавшаяся им всерьез) — стать поэтом и получить от этого славу и деньги. Несмотря на то что первая задача была для Некрасова второстепенной, он занялся сначала именно ею, возможно, руководствуясь здравым рассуждением, что стать поэтом можно в любое время, а сроки приема в учебное заведение нельзя пропустить. Видимо, как Некрасов и утверждал, в первую очередь он посетил с рекомендательными письмами «жандармского генерала» Д. П. Полозова[15], а также остающуюся загадкой для исследователей дальнюю родственницу — «старуху Маркову». Возможно, что уже с рекомендацией от Полозова он побывал у знаменитого Якова Ивановича Ростовцева, командовавшего всеми военными учебными заведениями, «который принял его и сказал, что определить можно» (об этом последнем факте имеются сведения в воспоминаниях А. С. Суворина). Тем не менее в Дворянский полк Некрасов не поступил.

Этот момент представляет одну из ключевых вех некрасовской биографии, выстраивавшейся им самим. В подавляющем большинстве случаев Некрасов связывает его с собственной волей, решением поступить в университет, то ли появившимся еще в Ярославле («Надув отца притворным согласием поступить в Дворянский полк, я туда (в Петербург. — М. М.) поехал»), то ли пришедшим уже в столице. Нежелание поступать в военное училище вызвало, по утверждению поэта, гнев отца, отказавшегося содержать сына, нарушившего его волю (такой поступок легко согласуется с образом Алексея Сергеевича как «угрюмого невежды», «крепостника» и «домашнего тирана»). Эта версия конспективно изложена Некрасовым в автобиографических заметках 1872 года: «Отказ мой Полозову от Дворянского полку. Генерал написал брату, брат пожаловался отцу. Грубое письмо отца. Грубый мой ответ отцу, заключение его («Если Вы, батюшка, намерены писать ко мне бранные письма, то не трудитесь продолжать, я, не читая, буду возвращать Вам письма»). Похожую историю Некрасов рассказал молодому сотруднику «Отечественных записок» Сергею Николаевичу Кривенко («Отказавшись поступить в Дворянский полк, как того хотел отец, и начав готовиться в университет, я был лишен отцом денежных средств…») и ставшему его приятелем в конце жизни Алексею Сергеевичу Суворину («…Некрасову вдруг не захотелось в Корпус… отец не любил шутить с непослушным сыном и не стал присылать ему денег»).

Видимо, эти сообщения Некрасова нуждаются в корректировке. Как уже было сказано, набор в Дворянский полк в том году не проводился (о чем, вполне вероятно, Некрасов мог узнать только по приезде в Петербург). Скорее всего, это и была главная причина, по которой Некрасов в него не поступил, хотя, вероятно, вмешательство Ростовцева могло бы преодолеть даже такое препятствие. Начальник всех военных училищ был в силах также помочь поступить в другое учебное заведение. Однако само это обстоятельство могло натолкнуть Некрасова на мысль использовать его как средство избежать военного училища. Едва ли не единственной альтернативой ему для обучения сына дворянина среднего достатка был университет. По сообщению редактора «Вестника Европы» Михаила Матвеевича Стасюлевича, мысль об университете подсказал Некрасову случайно встреченный в Петербурге соученик по ярославской гимназии Андрей Глушицкий, только что ставший студентом. Проблема была в том, что вступительные испытания в университете завершились и поступить в этом году не было никакой возможности. Как представляется, именно в этом обстоятельстве и кроется исток последовавшей драматической истории.