Николай Павлович Игнатьев. Российский дипломат

Предпочтительнее для России, указывала инструкция, сохранение маньчжурской династии Цинов. В случае воцарения династии Минов, ранее правившей в Китае, Игнатьеву предписывалось вступить в сношения с новым правительством. «Имейте однако в виду, что ни в каком случае мы не можем защищать интересы маньчжуров в Китае вооруженною рукою». В заключении инструкции содержались советы следовать примеру представителей западных держав в отношении соблюдения этикета при пекинском дворе, но встать в независимое положение и исключить влияние англо-французов в вопросах русско-китайского разграничения и торговли: «Вы употребите все усилия, чтобы в этом случае отклонить всякое постороннее вмешательство». Давался только совет действовать заодно с представителем США, интересы которых «способствуют нашим пограничным и торговым интересам»[119].

Игнатьеву было предписано действовать мирными средствами. «Сила вряд ли принесла бы нам успех», – писал Горчаков в отчете МИД за 1859 г.[120]

Игнатьев выехал из Петербурга 6 марта 1859 г. в сопровождении врача Пекарского и своего камердинера Дмитрия Скачкова, бывшего с ним и в Средней Азии, очень преданного ему человека. 17 марта Горчаков направил письмо в Верховный совет Китая, где сообщал о направлении в Пекин Игнатьева как уполномоченного вести переговоры о разграничении согласно ст. 2 Тяньцзиньского трактата[121]. Одновременно была приостановлена отправка ружей и пушек в Китай.

Основным источником, повествующим подробно о поездке и пребывании Игнатьева в Китае, служат его обширные записки – «Материалы, относящиеся до пребывания в Китае Н. П. Игнатьева в 1859–1860 гг.» (СПб., 1895) и «Отчетная записка, поданная в Азиатский департамент в январе 1861 г. генерал-адъютантом Н. П. Игнатьевым, о дипломатических сношениях его во время пребывания в Китае в 1860 г.» (СПб., 1895). По сути дела, это подробные воспоминания, включающие тексты различных служебных документов, писем Игнатьева отцу и другим лицам. Обе «Записки» послужили основой немногочисленных работ о миссии в Пекин. Так, еще в 1902 г. был издан обширный труд А. О. Буксгевдена, носящий компилятивный характер. Кратким изложением записок является и статья дипломата К. А. Губастова, в начале XX в. бывшего товарищем министра иностранных дел[122]. Позднее записки Игнатьева использовались как источник в работах советских исследователей А. Л. Нарочницкого, С. Н. Повальникова, А. Н. Хохлова и др., в популярном очерке О. В. Игнатьева[123]. А. Н. Хохлов указывает, что записки написаны Игнатьевым в 60-х гг. XIX в.[124] Однако явный мемуарный характер этих источников, включение в них как официальных, так и личных документов, наконец, свидетельство журналиста С. Ф. Шарапова о том, что в 90-х гг. Игнатьев работал над воспоминаниями о Китае[125], заставляют предполагать, что воспоминания эти написаны именно в 90-х гг. и тогда же изданы. Подлинники их хранятся в личном фонде Игнатьева в ГАРФ, а не в АВПРИ, где они должны были бы быть, если были бы официальными отчетами. Да и сам объем этих записок (свыше 600 стр.) исключает мысль о том, что это отчеты.

Игнатьев ехал в Китай через Сибирь. Время было выбрано неудачно – начиналась весенняя распутица. Реки Обь и Енисей пришлось переходить пешком по льдинам. «Бросая повозки, покупая то сани, то тарантасы, ломавшиеся чуть ли не на каждой станции, он вынужден был, наконец, в 200 верстах от Иркутска совершенно отказаться от езды в своей повозке и, разбросав по пути свои вещи и прислугу, пересесть на простую перекладную, в которой он и домчался 4 апреля в 1¹/₂ часа ночи до Иркутска»[126].