Николай Пржевальский – военный разведчик в Большой азиатской игре

«Похороните меня, – завещал он, – непременно на Иссык-куле, на берегу, но чтоб не размыло водою. Надпись просто: «Путешественник Пржевальский». Положить в гроб в моей экспедиционной одежде, пожалуйста, доктор, не анатомируйте меня. Ты, – обратился он к Роборовскому, – сними с меня фотографию с ланкастером. «Ланкастер» оставляю Роборовскому, «Перде» – Козлову. Слободу передаю Владимиру Михайловичу в майорат Володе, чтобы она не продавалась. Если Володя откажется, то дочери Евгения Михайловича – Лёле, в её род и тоже майоратом… Книги мои, млекопитающих – Бихнеру, птиц – Плеске…

«Скажите, доктор, – обратился он вдруг к Крыжановскому, после нескольких минут молчания, – скоро ли я умру? Мне надо многое передать. Вы меня не испугаете, если скажете правду, смерти я не боюсь нисколько. Доктор старался, как мог, успокоить страдальца. «Ну, в таком случае я все скажу завтра, – проговорил он, – завтра пошлём и телеграммы» [692].

Ровно в 9 часов 20 октября Николай Михайлович Пржевальский скончался. «Никто, – вспоминал Роборовский, не мог совладать с собою. Что делалось с нами – я не берусь и описать. Доктор не выдержал этой картины ужасного искреннего горя, все рыдали в голос, рыдал и доктор…по объяснению докторов, у Николая Михайловича был брюшной тиф, которым он, вероятно, заразился на охоте 5 октября около Пишпека Чу, на реке этой, когда он несколько раз пил из неё воду. Острых пароксизмов болезни не выдержало его ожиревшее сердце. Осиротевшие казаки и солдаты решили никого не допускать к драгоценным останкам покойника и сами исполняли все приготовления к погребению».

                  Он вдруг угас средь азиатской дали,
                  В стране степей песчаных, горных гряд,
                  Когда всю Русь собою занимали
                  Его трудов и странствий целый ряд.
                  И.П. Можайский

[693]

На следующий день все члены экспедиции отправились выбирать место для могилы и отыскали небольшую площадку на крутом обрывистом берегу озера. В сторону Запада здесь открывалась восхитительная панорама Иссык-Куля, простирающаяся до Вуамскаго ущелья – дороги на родину, в Европу, в то время как на Востоке вдали виднелся проход в Кашгарию и центральную Азию – путь на арену бесчисленных подвигов, совершённых усопшим при жизни, на Юге виднеется Каракол, до которого оттуда 12 вёрст, на Севере – высокий хребет, отделяющий Иссык-Куль от г. Верного.

На следующий день в 08.30 утра перед лазаретом и на далёкое расстояние по дороге к Иссык-Кулю выстроились все наличные войска города Каракола. Здесь же присутствовали и почти все обитатели этого города.

«Залпы орудий и пехоты, – вспоминал Роборовский, грозно разносили грустную весть далеко по озеру и по окрестным горам… Началась служба. Рыдание спутников, бывших тут многих сторонних людей и женщин, возносились вместе с душевною мольбою к Всевышнему упокоить душу усопшего раба Николая…»

Окончился обряд погребения, священник бросил горсть земли, и на краю могилы появился полковник Я.И.Корольков.