Читаем Николай Васильевич Парин в письмах и воспоминаниях. Жизнь, посвященная океану полностью

«После перехода экватора мы, пройдя мимо гористых заросших густым лесом берегов Новой Ирландии, вступили в Соломоново море. Здесь удалось половить очень много интереснейших рыб (кстати, моя коллекция насчитывает не менее двух к десятков видов). Там же была очень подробно изучена Бугенвильская впадина (глубиной 8000 м). Огромное впечатление оставил заход в Рабаул» – небольшой тропический городок в Новой Британии. Красота города и туземные жители, их быт и поведение были потрясением для тебя, о чем ты подробно пишешь сам в своих путевых заметках. Город очень живописный, онисать его в письме, по-моему, нет никакой возможности, поэтому расскажу лишь о немногом: «В этом рейсе состоялось знакомство со скромно одетым и очень застенчивым, этнографом – австралийцем, живущим все время на Новой Гвинее и прилегающих островах и изучающим музыкальную культуру народов, стоящих на низших ступенях цивилизации. Ширидан, который, узнав, что я и профессор МГУ Я. А. Бирштейн с «Витязя» (впрочем, нас узнавали там все, без каких-либо вопросов), с радостью принял приглашение посетить наше судно тем более, что является горячим поклонником H. H. Миклухо-Маклая, о котором говорит с большим почтением (одно из судов, на котором Маклай плавал у Новой Гвинеи, называлось «Витязь»). Вечером Ширидан пришел к нам. Я водил его по судну. Показывал лаборатории, оборудование. Очень интересны были его рассказы о жизни папуасов (он живет с ними один, как это делал и Маклай), об их привычках, о песнях и о танцах (к сожалению, далеко не все было для меня понятным). В свой приход он принес мне настоящий папуасский лук и 4 стрелы, сделанные из их твердого дерева «вези», две пластинки с папуасской музыкой и несколько книг «Wild life in New Guinea» и «The art of Albert Namatypa» (альбом картин австралийского туземного художника-самоучки) и книгу для изучения их оригинального языка «пиджн-инглиш», на котором изъясняются папуасы разных племен. У меня есть гарантия, что все эти предметы являются истинными орудиями дикарей, а не как у товарищей, которые купили их в магазинах. Он предоставил свою машину в наше распоряжение и возил 3 дня по окрестным деревням, лесам и по побережью. Широкие нетронутые песчаные берега, окаймленные пальмовыми рощицами, которые метров в 200-х от берега переходят в сплошные заросли жесткой режущей травы и кустов бамбука, образуя настоящие джунгли. То тут, то там от берега над колючим кустарником возвышаются толстые стволы гигантских пальм. Остальная часть берега покрыта мангровыми болотами, которые кишат змеями и где жители ловят в мешок маленьких крокодильчиков. И еще бич – всевозможные москиты – переносчики слоновой болезни. У берега тысячи крохотных красноватых крабов, которые в отлив выползают из своих норок. В торговых целях папуасы передвигаются с побережья в горы, доставляя раковины и соль жителям, обитающим там, а обратно несут перья райских птиц. Раковины-каури им служат в качестве денег».

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное