Николай Васильевич Парин в письмах и воспоминаниях. Жизнь, посвященная океану

По вечерам, когда солнце постепенно скрывалось за горизонтом степных просторов, мы шествовали втроем на охоту. Горели позолотой облака, и вечерняя прохлада спускалась на землю. Впереди бежала внимательно принюхиваясь Данка, за ней бодро вышагивал ее хозяин с ружьем наперевес, а сзади, как всегда последней, плелась я, которую больше интересовали кусты, обсыпанные черной ежевикой, заросли колючего терновника, растущие повсюду с потрясающе вкусными ягодами, шуршанье степной травы под ногами и поразительно красивые щурки, парящие в небе. А в лесу и в оврагах звенел веселый гвалт птиц, которых ты безошибочно определял. Переливались перепела и куропатки, а в заводях среди камышей тихо покрякивали дикие утки, охорашиваясь и нежась в теплых бликах воды, жалобно попискивали чирки и кулики. Конечно, не всегда охота на лесную дичь была удачной, но утки в старицах были почти всегда и стаями взмывали и улетали в степь при неосторожном приближении.

Никогда не забыть неожиданную встречу в лесу «нос к носу» с огромным лосем во время гона. Поджарый, тяжело ступая длинными ногами по сухим веткам деревьев и сметая всё на своем пути, он быстро нес вперед в нескольких шагах от нас свое грузное тело. Вся его грозная сила сосредоточилась в высоко поднятой, закинутой назад голове с огромными лопастями рогов и вытянутой от напряжения шее с темной гривой. Не видя никого и ничего вокруг, он издавал душераздирающий дикий крик, вернее вопль, призывая самку. Могуч и страшен он был. Мы, прижавшись к дереву, как зачарованные смотрели на него и боялись пошевелиться. Впрочем, ему явно было не до нас, и он неуязвимо промчался мимо. И тогда,

«Всех зверей язык узнал ты,
Имена их, все их тайны,
Как в заводях бобер жилища строит,
Где орехи белка прячет,
Отчего резва косуля,
Отчего труслив Вабассо».

Потом в течение многих лет ты больше не представлял себе проведения отпуска без поездок на Урал. Но именно это первое хождение на байдарке было особенным и незабываемым, и оказалось решающим для нашей дальнейшей совместной жизни. Природа Урала помогла нам познать радость общения друг с другом, чтобы потом не расставаться больше никогда. Мягкие запахи вечеров, чистый аромат наступающего утра, пряный запах дневного зноя полей – как рассказать об этом кому-либо, никогда не ощущавшему это. С тех пор мы влюбились в наш Яик.

После рассказов о нашем плавании, Алеша тоже решил освоить эту реку на байдарке вместе с приятелем, но успехи его в рыболовстве были весьма плачевными (питались они в основном консервами). И в письме из очередного рейса ты заклеймил его

«Стыд и позор мне – ихтиологу, что такой у меня братец. А уж, какое это простое дело для тех блаженных мест. Зато мне очень приятно, что ты смог увидеть и по-настоящему оценить прелесть Урала». Думаю, что именно скульптурная группа «Верблюды на природе» потрясла Алешу. Но лось реагировал на их присутствие полным спокойствием, лишь шевелил ушами.

Я знала, что по линии Нины Дмитриевны твои предки – греки с острова Лесбос, и ты был весьма горд потомственной принадлежностью к этой стране. Весь твой образ говорил о том, что ты «Nik – the Greek» (надпись, которую мы случайно увидели на о-ве Санторини). Благородная посадка головы, твой профиль достойны были быть у Олимпийских богов. Ничего странного не было в том, что в одной из поездок в США, ты не был узнан американцем Джоном Смитом, так как «твой облик совсем не соответствовал представляемому им облику человека из России».

«Пышное» бракосочетание состоялось 10 июня 1966 г. в присутствии только наших друзей – Володи Беккера и Гали Покровской (увы, уже ушедших). Впрочем, эта дата совсем не соответствовала той, более ранней, которая изначально принесла нам счастье. И началась другая жизнь, жизнь с тобой, умным, мужественным, неотразимым, а главное, бесконечно любимым, названным значительно позже Сенсеем, которому ты вполне соответствовал.

Как всё казалось обыденным в той прошедшей жизни, и каким значением наполняются все события теперь, когда тебя и многих их участников уже нет на земле. Тебе было 33 в тот, теперь уже бесконечно далекий день, когда ты чувствовал себя молодым, чувствовал себя в начале жизни в преддверии интересного будущего. Все утраты были еще впереди.

Василий Васильевич Парин с сыном Колей и дочкой Ниной, вторая половина 1930-х гг.