Николай Васильевич Парин в письмах и воспоминаниях. Жизнь, посвященная океану

Когда ты учился в школе в Старомонетном переулке, по указанию усатого упыря, в 1945 г. твой отец академик Василий Васильевич Парин был арестован, приговорен к 25 годам заключения и отправлен в товарном вагоне в Сибирь через Красноярск. Но был возвращен обратно на Лубянку, после чего должен был отбывать десятилетний срок во Владимирской тюрьме. Нина Дмитриевна и четверо детей после выселения из престижного правительственного дома – «Дома на набережной», ютились в одной комнате в коммунальной квартире в Столешниковом переулке в доме 11, кв. 9. Алеша был совсем маленьким, Нина была студенткой Мединститута, Вася учился там в школе. Вспоминая школьные годы, ты всегда с теплотой говорил об учительнице немецкого языка, внимательное отношение которой тогда глубоко тронуло тебя.

Алеша, Нина, Вася, Коля и Нина Дмитриевна Ларины, 1949 г. Эта фотография была послана В. В. Нарину в тюрьму.

Арест отца был потрясением для вашей семьи. Ты понимал, что, оставаясь самым старшим в семье, вся ответственность теперь ложится на тебя. Нине Дмитриевне приходилось работать в две смены детским врачом в поликлинике и без всякой надежды на будущее тянуть всю семью. На Лубянку в двухэтажное здание КГБ, уже снесенное, как постыдный отголосок прошлого, она носила передачи для Василия Васильевича, простаивая в очередях с такими же обездоленными людьми в ожидании, возьмут или не возьмут передачу. Если не возьмут, то это означало, что адресата уже нет в живых.

В этом трагическом для многих его жителей доме на набережной теперь организован Музей памяти, который мы посетили в связи со 100-летием со дня рождения Нины Дмитриевны. Алеша читал написанные им строки, посвященные Н.Д., сейчас изданные в журнале «Знамя». Проходя по внутреннему выстланному плиткой холодному зеву дома, ты не захотел войти в подъезд, где находилась ваша квартира, из которой увели Василия Васильевича. Чувство леденящего ожесточения и боли выражало твое измученное болезнью лицо. Света за деревьями не было. Быстро уехали на такси. В этом доме ты был тогда последний раз.

По инициативе Нины Дмитриевны в день рождения Василия Васильевича каждый год 18 марта в квартире на Беговой, мы собирались за столом всем многочисленным семейством. Но вскоре этому общению пришел конец. Очень далеки мы стали друг другу. Разные интересы, отсутствие общения, а правнуки даже незнакомы.

После окончания с отличием школы, ты сделал унизительную попытку поступления на биофак МГУ, но для сына «врага народа» двери этого заведения были закрыты. Об этом много раз ты рассказывал мне с горечью и обидой. С того времени неприязнь к Университету воцарились в твоей душе навечно. И Мосрыбвтуз, незаслуженно названный как «единственный провинциальный вуз столицы», ранее относящийся к Сельскохозяйственной академии, в которой выросли классики отечественной науки такие, как профессора Л. С. Берг, В. К. Солдатов, А. И. Световидов был осчастливлен поступлением в него Н. Парина и многих других талантливых детей репрессированных, таких как В. Беккер, К. Несис, А. Монаков, Ю. Лабас, впоследствии крупных ученых и твоих друзей. Кстати, ведущими кафедрами в Институте тогда заведовали такие авторитетные ученые как Л. Л. Россолимо (гидрология), Н. С. Гаевская (гидробиология), а ихтиологию и физиологию рыб вели П. Г. Борисов и Н. В. Пучков. Твой сокурсник и большой друг Коля Корнилов, занимавший большой пост в Управлении промысловой разведки в Керчи, считал, что какой бы институт Парин не закончил в любой области науки, он стал бы большим ученым – Сенсеем.

Выбрав своей специальностью морскую ихтиологию, ты много времени проводил или на кафедре, сидя за микроскопом в лаборатории среди книг, или общаясь с друзьями в Тимирязевском парке, где тогда располагался Институт. Практику ты проходил на различных водохранилищах или реках Подмосковья, или с сокурсниками в матросской форме в Приморском крае среди скал в красивейшей бухте Преображения. К сожалению, эти студенческие фотографии не подписаны, и ты сам с трудом можешь назвать места, которые там изображены. Но любовь к природе Дальнего Востока у тебя осталась в душе на всю жизнь, и пределом твоих желаний было продолжение научной работы, именно там, в ТИНРО.

Твоим развлечением вместе с другом по институту Федей Щастным, тоже ихтиологом, было активное участие, в футбольных матчах, пока серьезно не покалечил ногу, причем этот шрам сохранился на долгое время. Верен ты был команде ЦСКА, знал фамилии всех игроков и переживал их проигрыши, что вызывало мое недоумение. Впрочем, ты увлекался не только футболом, но и всеми достижениями в спорте, в том числе и гонками на велосипеде, и даже в письмах из рейсов просил брата Васю, а потом и сына Колю, сохранять для тебя все выпуски газеты «Советский спорт».