Николай Вавилов - Китайская власть - 2023

Силы, пришедшие к власти в Китае в 2012 г. и в США в 2016 г., внешне являются абсолютными антагонистами. Однако их реальный антагонизм направлен в первую очередь на те внутренние политические силы собственных стран — «глубинное государство», которые в период 1982–2016 гг. стали основными выгодополучателями китайско-американского участка глобализации. Причины широкой политической поддержки Си Цзиньпина, выдвинувшего лозунг мирового порядка с китайской спецификой под названием «Один пояс — один путь» (ранее «Экономический пояс Шелкового пути»), требуют отдельного изучения, так же как и множество факторов, приведших достаточно неоднозначного политика Трампа к власти в США под лозунгами отказа от китайского присутствия в экономике белых протестантов.

Тем не менее антагонизм двух крупнейших игроков в мировой торговле и мировой политике налицо и несет характер тектонических изменений в мировой политике XXI в., составляя сущность и основу третьей мировой войны, вероятность которой объективно возрастает по мере разрушения старого торгово-финансового мира, основой которого был рост добавленной стоимости и капитала в ряде западных игроков через эксплуатацию криптоколоний Азии и Африки, прежде всего Китая, и перерождение бывших колоний в конгломерат, прежде всего Китая и прокитайских государств, противопоставивших себя коллективному Западу во главе с США и Великобританией и опирающихся на союз с проигравшими во Второй мировой войне западными странами — Германией, Италией и Турцией, а также имеющих достаточную базу для создания научно-технологической автаркии в основных точках, необходимых для развития в супериндустриальный период XXI в.

Одна из задач данной книги — очертить картину готовности Китая к такому развитию событий, выявить иные варианты и их вероятность, а также подводные камни и стратегии противников США, которые встретятся на пути Китая к реализации сценария прихода к мировому экономическому господству к середине XXI в., а кроме того, очертить основные грани и этапы «заката Китая» через попытку экстраполяции тех проблем, которые были вызваны перерасходом ресурсов для выполнения задачи прихода к мировому господству.

В первый срок нахождения Си Цзиньпина на посту Председателя КНР (2013–2018), даже несмотря на огненный смерч борьбы с коррупционерами, большая часть которых оказалась приверженцами социал-демократического лагеря проамериканского китайского Комсомола прежнего генсека Ху Цзиньтао, а также разрастающееся напряжение между Китаем и Западом в регионе Южно-Китайского моря, объем китайско-американской торговли рос прежними темпами. Аналогичная ситуация наблюдалась и в случае первых лет президентства республиканца Дональда Трампа: с 2016 по 2018 г. антикитайская риторика предвыборной кампании, перетекшая в грозные сообщения президента в «Твиттере», для противников Трампа из демократического лагеря казалась клоунадой и сотрясанием воздуха. В особенности скептиков китайско-американского конфликта подбадривала торговая статистика: после двух лет «непримиримой» борьбы их товарооборот в 2018 г. вовсе не снизился, как следовало бы ожидать, а вырос на 8,5% и достиг исторического рекорда в 633 млрд. долл., что примерно в шесть раз больше товарооборота Китая со своим новым (с 2013 г.) стратегическим союзником — Российской Федерацией.

Такова была объективная реальность китайско-американских отношений вплоть до начала 2019 г., когда сила политической группы сторонников Си Цзиньпина, прежде всего в виде «локомотива» китайско-американского противостояния министра коммерции Чжун Шаня, яркого представителя «чжэцзянской группы», не обрела доминирующего влияния на китайскую экономику, а Дональд Трамп не вошел в решительную стадию ликвидации политических оппонентов прежде всего в экономическом блоке страны. Только за 2019 г. товарооборот США и Китая сократился на 14,6%, к концу года этот показатель сократится на сумму около 150 млрд. долл. Только эта разница в 1,5 раза больше, чем товарооборот России и Китая. На 11,3% сократился экспорт китайских товаров в США и составил 347,787 млрд. долл., а также на 25,4% упал объем импорта американских товаров в Китай — до 100,043 млрд. долл. У этого процесса были и объективные причины – совокупные долги конечных потребителей продукции в США и в Китае достигли своего пика – и общий спрос на товары торговли – стал снижаться, что стало главным триггером масштабного кризиса первого квратала 2020 года.

Учитывая, что, по оценкам самых критически настроенных к Китаю американских изданий, например Bloomberg, Китай вышел в лидеры мировой торговли уже по итогам 2012 г., обогнав США, которые удерживали это звание практически с конца Второй мировой войны, антагонизм двух держав имеет характер куда более глубокий, чем приковавший внимание широкой публики шумный обмен «санкциями» между Китаем и США в рамках взаимного повышения пошлин на ряд категорий товаров.