Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц

— Я уверен, что ты останешься в Дэнляндии. Я мог бы взять на себя предварительные переговоры, как ты выразился, как твой учитель и «друг дома».

— Спасибо, но думаю, что я сам в состоянии разобраться со своими проблемами. А насчет «друга дома»… Я, в принципе, не против, но в последнее время жизнь учила меня не принимать поспешных решений и верить только действительно близким людям. Из которых в настоящее время у меня осталась только мать. Если ваше общение доставляет вам обоим радость, я могу это только приветствовать. Но помните, если вы ее обидите, голову я вам оторву сразу же. И неважно, когда это произойдет, завтра или через десять лет. Так что надеюсь на вашу мудрость.

Шарик света под потолком дал яркую вспышку и погас. Когда ректор убрал «Малым исцелением» зеленые круги перед глазами, в комнате никого не было, хотя дверь так и была заперта на щеколду изнутри, а окно — закрыто на шпингалет.

— Позер! Мальчишка, — проворчал фон Кредер, вставая с кровати и одевая халат: — В каминную трубу, что ли выбрался? Узковато. Что ж, приятно почиститься от сажи на крыше…

Ректор решительно направился в свой кабинет.

Глава 23. Дорога, дорога, осталось не много (песня Любэ)

Королевский, а ныне императорский дворец в Брене был забит вооруженными людьми. Вот уже два года, как гвардия, фактически, переехала из казарм в его залы и переходы. Впрочем, время шло, нападений не было, и обстановка постепенно приобрела мирно-милитаристические черты (если такое возможно в принципе).

Среди придворных и посетителей из дворян, в подражание охранникам, возникла мода ходить вооруженными до зубов и дополнять костюм легкими доспехами. (Тяжелые и стражники не носили, их униформа была, скорее, данью традиции, у всех амулеты, а то и артефакты Защиты есть.) Дамы тоже украсились металлическими колетами и короткими кольчужными юбками, одеваемыми поверх обычных. Некоторые модницы даже умудрились носить корсеты из стали — вороненые или с золотой насечкой. Определенные неудобства такая мода создавала, распускать руки кавалеры уже не могли по причине полной бесполезности этого деяния, попробуй ущипни или потискай в танце металлический доспех, разве что ногти обломать можно. Ну а гулкие шлепки латной перчаткой по прикрытым железными доспехами попам не прижились, как вульгарные.

Гвардейцы тоже утратили напряженный блеск в глазах, перестали кидаться проверять документы у всех присутствующих и стали мало отличимы от придворных.

Единственные, кто не сверкал доспехами, были Кэры, чье присутствие во дворце от этого только больше бросалось в глаза. Поделились на три смены и дежурят круглосуточно. Никогда раньше такого не было! Впрочем, они тоже особого рвения не проявляли, а лениво слонялись по залам, понемногу флиртуя с дамами или ведя светские беседы с аристократами познатнее. Но далеко от Императора не отходили, хотя уже почти в открытую начинали ворчать на такую службу.

Император Отто не был любителем долго нежиться в постели, он, вообще, был очень рациональным человеком и старался не тратить время зря. Пяти часов на сон достаточно? Значит, больше и не нужно. В постели его могло задержать только наличие в ней женщины (тоже дело), но происходило это не слишком часто. Единственной его реальной страстью была власть и сопутствующая ей политика. Все остальное он считал ерундой, и тратить на нее деньги ему было жалко, а у любой фаворитки обязательно оказывались алчные родственники, что очень сильно снижало удовольствие от общения с ней. С супругой же они уже давно пользовались разными спальнями, их брак был сугубо политическим и привел к объединению обеих Остфалий. Но это было в прошлом, теперь едина была вся Дэнляндия, и интерес императора к жене, как женщине, угасал пропорционально росту территории его владений.

Таким образом, обычно рабочий день Императора начинался с восходом солнца. Но сегодня на ногах он был с середины ночи, размышляя об изменениях в политическом раскладе сил и продумывая собственную стратегию и тактику. И еще злясь на то, что его секретари и министры безответственно спят дома и вовсе не спешат на его вызов, в то время как он весь в трудах и переживаниях.

Секретарь, которого он накануне отпустил ближе к полночи, прибежал первым еще затемно. И попал под разнос пребывающего в плохом настроении монарха.

— Я понимаю, что для того, чтобы продуктивно работать, надо полноценно отдыхать, — говорил Отто обманчиво вкрадчивым голосом: — Наверное, здоровый сон важнее, чем судьба Империи и ее Императора. Ты как считаешь?!

Секретарь промямлил что-то неразборчивое. Недосып вместе с несправедливым, но неприятным выговором от непосредственного начальника вылились у него в нервную зевоту, которую он теперь отчаянно пытался подавить, дабы не усугубить собственного положения.

— Если считаешь, так и скажи. Для чего надрываться, делая то, что не нравится? Я сделаю выводы. Думаю, другие, кому интересно со мной работать, найдутся без больших проблем. А ты — отоспишься в волю!