Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?! (СИ)

Занимаясь варкой кофе, Николетта тихонько напевала колыбельную, которую ей всегда пела Мари. Теперь, когда она все вспомнила, у Николетты не было ощущения, что чего-то не хватает. Мари пела колыбельную на японском языке, а для итальянки был непонятен смысл, ведь она не знала перевода, но теперь…

Канарейка, что сидела до этого на спинке кухонного стула, перелетела на макушку хозяйки и тоже запела. Николетта улыбалась, кормя уже проснувшегося хорька, изредка посмеиваясь, наблюдая за тем, как острые зубки впиваются в огурец. Барсук уже поел и снова завалился спать, а собаки ночевали на дворе, у входа в дом.

Дойдя до двери, Николетта вышла.

- Куро, Широ, идите кушать, – позвала их девушка, присаживаясь на корточки и ставя рядом с собой миски с кормом. Псы принялись за еду, а Николетта лишь улыбалась, наблюдая, с каким рвением и жадностью питомцы заглатывают пищу. – Не торопитесь, никто не отберет.

Когда псы поели, они полезли к девушке, ища ласку и тепло. И итальянка щедро делилась с ними этим, поглаживая зверей и зарываясь пальцами в шерсть на загривках.

- Ну, пойдемте в дом, – позвала их итальянка, выпрямляясь и делая шаг в дом.

По пути заглянув в гостиную и улыбнувшись уже проснувшимся Нагисе и Карме, она поманила их за собой на кухню. Только вот пришли не только эти двое, но еще и Онигашима с Вентозо.

- Вы их что, разбудили?

- Нет, они сами проснулись, – пожал плечами Акабане, не отводя взгляда от девушки. – А тебе идет, принцесса.

- Спасибо, – благодарно улыбнулась ему девушка, ставя перед ними кружки с кофе.

Постепенно кухня стала заполняться проснувшимися варийцами, да и другими домочадцами. Когда в помещение вошел Мукуро, Николетта смущенно отвела взгляд. Она еще помнила, как вчера иллюзионист на нее отреагировал, поэтому смотреть на него отчего-то стало неловко.

Не смотря на то, что уже был обед, решение остаться дома, было принято единогласно. Решили остаться дома и никуда не ходить. Поэтому гостиная снова была полна людей. Николетта снова забралась на колени старшего брата и наслаждалась теплом, исходящим от него. Вариец, в общем-то, и не возражал. Он, казалось бы, даже не обращает внимания, но по нему понятно, что он бдит и все видит.

- Я вспомнила, брат. Все вспомнила, – тихо начала Николетта, разглядывая свои руки с таким интересом, словно впервые их увидела. – До того, как я попала в руки Эстранео, меня звали Франческа. Фамилия же моя была… Вайсман*. У меня был дом, няня и тетя. Мамы рядом не было и теперь я понимаю, почему моя няня умалчивала и меняла тему. Моей мамы не было. Возможно, с моего рождения, возможно, позже. Этого я не знаю. Тетя Франсуаза не любила меня и пропадала где-то днями, оставляя меня на сиделку. Из-за того, что я была слаба здоровьем, мне требовался уход и внимание. После же, собственная тетя отдала меня в лапы ученым из семьи Эстранео. Там было много детей, брат, – девушка стиснула кулаки, а после посмотрела на варийца. – Их было так много.

- Хватит, Никки. Тебе больно это вспоминать…

- Нет, я должна все это рассказать, – покачала головой девушка, прислоняясь щекой к груди Скайрини. – А иначе точно свихнусь.

Вариец промолчал, но по тому, как он прислонился щекой к ее макушке, девушка поняла, что она может продолжать.

- Я единственная, кто продержался два месяца всех этих издевательств. Многие дети умирали прямо на операционном столе, кто-то падал по пути в общую комнату, а кто-то доходил до комнаты и уже там умирал. Все это происходило на наших глазах, брат. Мы все это видели, но ничего не могли сделать. С Мукуро я познакомилась за месяц до того, как мне решили закачать дополнительное пламя. Наше знакомство прошло в общей комнате. Уже тогда он привлекал внимание, – улыбнулась Николетта, вспоминая ту язвительность маленького Мукуро. – Он не боялся так называемых воспитателей, язвил и откровенно издевался над ними. Думаю, если бы не запрет главного ученого, его бы забили до смерти. Мы с ним общались недолго. Нас разлучили, заперев в одиночных камерах. Там, кроме стола, ничего не было. В соседней камере был он. У него не было имени, было лишь прозвище, под которым его все знали. Его называли Шинигами, Бог Смерти.

- Ты уверена? – вдруг спросил Каваллини, перестав улыбаться. – Шинигами?

- Да, – удивленно кивнула девушка, глядя на гения Варии. – А что? Вы его знаете? Знаете, где он сейчас?

- Он важен для тебя? – спросил Занзас, увидев оживление со стороны сестры.

- Он был моим собеседником какое-то время, – улыбнулась Скайрини, пожав плечами. – Я не знаю, что с ним было после моего первого выброса пламени… обоих видов. Один из охранников оказался крысой и хотел убить меня. Он был из конкурентов Эстранео. У него почти получилось сделать это… пламенем Солнца. Сильно концентрированным. Не знаю, как у него это вышло.

- Поэтому ты так отреагировала на пламя Солнца Сасагавы, – понятливо кивнул Бельфегор, в голове которого начала складываться мозаика. – Луссурия обычно его использует, но только для лечения, а не нападения.