Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?! (СИ)

- Да понял я. Просто этот гейский мусор вывел меня из себя своими вопросам, – тяжело вздохнул вариец, проводя ладонью по лицу.

- Ты же дал согласие на нашу с Кеей помолвку.

- Этот мусор заявил, что сумеет тебя приручить, – фыркнул Скайрини, ощущая, как напряглась сестра. – Я хотел на это посмотреть.

- То есть ты позволил мне стать его невестой потому, что хотел посмотреть на то, как будут развиваться наши отношения? – начала закипать девушка, пытаясь вырваться из кольца рук. Но вариец не позволил, прижимая к себе сердито сопящую сестру. – Брат, да за такое я не только возьму его фамилию, я еще и детей тебе не покажу!

- Успокойся, Никки. У меня была другая причина, по которой я решил доверить тебя этому японскому мусору.

- Да? И какая же? Прикола ради выдать меня за Кею?

- Никки, перестань. Я дал свое согласие потому, что в случае опасности этот мусор сможет защитить тебя. Будь на его месте Савада или кто-то из твоих Хранителей, я бы взашей их выгнал.

- Я не поняла, это наезд на моих Хранителей?

- Это для примера. Смысл ты уловила. И перестань так громко фыркать, я же знаю, что ты на меня не сердишься.

- Все-то ты знаешь, – пробурчала девушка, признавая свое поражение и расслабляясь в кольце сильных родных рук. – Ладно, проехали. Брат, а что за история с Аркобалено?

- Этот еж японский и про это тебе на ухо нафыркать успел?

- Перестань, Кея не еж.

- Еж он… самый натуральный причем. Я бы сказал, что он хорек и успел навонять даже здесь, но у этого мусора животное из коробочки именно еж, а не хорек и не скунс.

- Брат, – сморщилась девушка, чуть приподнявшись. Вспомнив детство, Николетта села на колени старшему брату, возвышаясь над варийцем и имея возможность видеть глаза цвета вина. – Так что там за история с Аркобалено?

- Уверен, этот мусор тебе обо всем рассказал.

- Почему ты мне ничего не рассказал? Может я могла бы помочь…

- Вот именно поэтому и не рассказал. Твои проблемы со здоровьем, которые продолжаются с самого твоего детства, не позволили бы тебе закачать почти свое пламя в установку без вреда для организма. В первую очередь я думал о том, чтобы ты не пострадала. Для меня всегда на первом месте будешь ты и забота о твоем здоровье.

- Занзас, то, что произошло со мной в детстве…. В этом нет твоей вины. В этом нет ничьей вины.

- Да, кроме твоей тетки.

- Старший брат, не начинай все сначала. Мы с тобой договаривались не возвращаться к этой теме. Ты обещал больше не касаться моего прошлого. Обещал не вспоминать про Франческу Вайсманн.

- Помню. Прости.

- Брат, расскажи мне подробнее, что за проблема возникла, что раз даже нас, не созданную семью, ты решил призвать к борьбе? Кому именно мы противостоим?

- Оборзевшему мусору, что решил, будто ему все позволено. К тому же я сильно сомневаюсь, что Савада со своим мусором сумеет удержать поводья.

- Не ты ли говорил, что Ёши заносчивый мусор и ему, такому бесхребетному, не место во главе Вонголы? Что изменилось, раз ты решил встать на сторону Тсунаеши?

- Я не на его стороне и продолжаю считать его бесхребетным сопляком, главарем слабого мусора, но Вонгола не должна пасть. Какие бы трения не были внутри семьи, все противоречия превращаются в ничто, когда мы атакованы извне. В такие моменты мы должны быть едины.

Когда на тираду варийцу ничего не ответили, Скайрини посмотрел на сестру и не сдержал усмешки. Та заснула на его коленях, как в старые добрые времена. Просто прижалась к его груди, устроив голову на мужском плече и задремала.

- Горе ты мое небесное. Куда нести-то тебя? – хмыкнул вариец, обнимая сестру и аккуратно поднимаясь вместе с ней. Ноги девушки тут же оплели торс мужчины, и тот на мгновение усомнился, что девушка действительно спит. – Никки?

- Неси меня в спальню, на ручках, как в детстве, – сонно пробурчала Николетта, не открывая глаз.

- Вот же… мелочь.

Дойдя до своих покоев, находящихся буквально в двух шагах от кабинета, вариец опустил Николетту на кровать, скинул ботинки, рубашку и брюки, посмотрел на сестру, надел серые штаны, а после и сам залез под одеяло. Ощутив вернувшийся источник тепла, девушка прижалась к нему, утыкаясь носом в голую грудь брата. Но на этот раз не возмутилась, хотя обычно недовольно ворчала, мол, спит полуголым.

- Спи, маленькая мерзость.

- Зато твоя мерзость, – проурчала Николетта, обхватив свою персональную печку руками, а после закинула на варийца ногу. Словно почувствовав удивленный взгляд алых глаз, невозмутимо ответила: – Чтобы не свалил.

Скайрини едва не заржал в голос. Чуял он, веселая предстоит ночка. После подобного заявления, сделанного таким голосом, вариец минимум половину ночи уснуть не сможет.

Вдохнув и выдохнув пару раз, вариец все же привел нервы в порядок, пообещав себе проржаться утром. А пока поправил одеяло, прижал свое персональное маленькое счастье (читай, персональную занозу в заднице) к себе покрепче и, чмокнув в макушку, прошептал:

- Моя и только моя мерзость, которой я не позволю оставить меня до самой моей старости.