Никому не говори!

На вид Павлу было лет сорок пять. Широкие плечи, чёрные волосы под «ежик», волевой подбородок, выдающий упрямый характер. Одно я знал наверняка – этот упырь не так прост, как кажется, а угрозу в его взгляде нужно воспринимать всерьёз.

– Ну, малыш, расскажешь, что ты видишь? – отвлёк меня не позволительно нежный голос Нины, и я перевёл взгляд на неё.

Она стояла позади пленника, наглаживая ему плечи и нашептывая вопросы на ухо, а я пытался сдержать себя в руках. Одна мысль, что она прикасается к нему, приводила меня в бешенство, но Нина знала что делать. Как только девушка убедилась, что галлюциногены начали действовать, туманя разум мудака, она задала очень важный вопрос, который волновал меня с самого начала, и ответ мне не понравился.

– На кого ты работаешь, Николай?

Он замотал головой, тяжело дыша и пытаясь поймать губы моей малышки, но она ловко уворачивалась, манипулируя, тем самым, одурманенным мужиком.

– Будь хорошим мальчиком, Николай, и потом тебя ждёт вознаграждение. На кого ты работаешь?

– Твой отец… Меня нанял твой отец…

Блять!

Глава двадцать первая

Антон

Самое большое и болезненное предательство – это предательство человека, которого считаешь самым родным на планете. Я сотню раз сталкивался с подобным и отлично понимал реакцию Нины. Она долгое время смотрела невидящим взглядом куда-то в центр черепной коробки Николая, но сказать о чём она думает было невозможно. Бесстрастное лицо не выражало ни единой мысли, а в глазах зияла сплошная пустота. Я уже было двинулся к ней, как она вдруг наклонилась к его лицу и выставила перед ним голубую капсулу.

– В твоих интересах говорить мне правду, Николай, или я скормлю тебе вот эту таблеточку, и позволю мальчикам над тобой поиздеваться. Семь часов сплошной боли, Николай. Тебе будут ломать ноги и руки, которые тут же заживут, чтоб дать возможность сломать их снова. Как тебе такая участь, Николай?

– Нет! – запричитал парень, интенсивно качая головой. – Нет! Я говорю правду! Клянусь!

– Почему отец решил от меня избавиться, Николай? И не говори мне, что не знаешь!

– Он мне не говорил! Другие говорили, что ты для него стала помехой. Что ты слишком много знаешь и мешаешь его бизнесу.

Нина с горечью хмыкнула и обошла его, встав напротив и уместив колено между его ног на сидение стула, задевая эрогенный член, от чего парень гортанно застонал, запрокинув голову. Фризер взяла его за подбородок и угрожающе подняла пальцы с пилюлей над его ртом.

– А теперь мне нужны имена остальных, Николай. И только попробуй мне соврать.

Почти половина охранников и весь персонал был нанят её отцом. Они докладывали о каждом её шаге, о каждой встречи и получали за это баснословные бабки. Даже чёртова уборщица работала на папашку Нины. Переговорив с Ильей, договорился о внедрении его людей в клуб, прислушиваясь к свистящему голосу за спиной, который, рвано, выдавал имена. Я всё ждал, когда прозвучит это имя, но его не последовало. И, кажется, ждал ни я один. Девушка сильно зажала челюсть предателя и заставила его смотреть ей в лицо.

– Это все имена, Николай? Ты никого не забыл?

Он попытался покачать головой, но не вышло.

– Все…

– Ты в этом уверен?

– Да…

Облегченно выдохнув, она кинула извиняющийся взгляд на Павла и начала задавать следующие вопросы, то и дело распаляя возбуждённого до предела парня. Мне это не нравилось, но и не признать я не мог – моя малышка справлялась на «ура». Через полчаса у меня были номера и адреса ещё кучи исполнителей и охотников за лёгкой добычей. Отец Нины развернул целую сеть по её устранению, и мне катастрофически не хватало людей, чтобы защитить любимую. Беспомощность в этом вопросе выводила меня из себя, и вместо того, чтобы отправить кого-то вылавливать остальных, занялся этим сам.

Буквально за ночь я зачистил змеиное логово, оставляя лишь пару человек, которых Павел увёз в особняк. Хоть там всё было спокойно, потому что туда охрану нанимал безопасник лично. Под утро я чувствовал себя убитым и всё ещё держал Нину в своей квартире, потому что ноющее чувство, что что-то упустил, не хотело исчезать. Но и это было ещё не всё. Видимо, матушка-судьба решила добить меня окончательно, потому что когда повёз Ксюшу на опознание, то мне доложили о повышении до генерала-полковника, и настоятельно «просили» явиться в столицу на вручение медали и пагонов через пять дней самим, мать его, президентом.

Смотрел на приказ и тихо смеялся. Генерал-полковник. Он совсем от власти рехнулся? У меня уже было звание – полковник, а Гурьянов решил прыгнуть через две ступени и всучить мне чуть ли не последнее звание, которое даётся министрам, отвечающим за преступную деятельность по всей Республики. В этот абсурд было сложно поверить – мне буквально втюхивали кресло в госдуме.