Никому не отдам

  Саймон тепло улыбнулся старику, но Алёна видела странную обеспокоенность в его глазах.

   - Все равно сходим. Я там давненько не была, да и прогуляться перед сном не помешает.

   - И то дело, - оживился дед, - подышите после города-то, да соли отнесите в кормушку, она по пути. А я к вашему приходу баньку истоплю. Самое то будет.

  Дед вручил им чистые, но явно знавшие лучшие времена, армейские телогрейки, втолковывая, что, мол, нечего в дорогущей одежде за ветки цепляться. Саймон, вызвав восхищенный матерок деда, легко закинул пудовый мешок соли на спину и, придерживая его одной рукой, второй, как ни в чем не бывало, взял её за руку, и они пошли к любимому Алёнкиному месту. Выполнив поручения, он вообще сгреб её в охапку и чуть ли не на руках донес к полянке. И опять Алёна сильно засомневалась, что Саймон вообще способен где-нибудь заблудиться. По лесу он шёл уверено, ни разу не уточнил у нее направление, безошибочно угадывая едва видную тропку.

  Когда они вышли к холмику, она будто всем телом ощутила волну энергии, всегда омывающую её в этом месте. Саймон же напротив, как-то напрягся. Разглядывал её так, будто видит впервые, и взгляд у него был весьма обеспокоенным. Немного подумав, она истолковала беспокойство в его глазах по-своему. Видно не так он ожидал провести этот вечер. Да и она планировала совсем другое. Ох, не дай бог подумает, что она специально его держит на расстоянии. Там же гордость родовая, смешанная с желанием. Чего ему только стоило прощения у нее попросить.

  Расположившись на его телогрейке, которую Сай заботливо постелил на траве, она глубоко вздохнула и решилась прояснить ситуацию.

   - Сай, - привычно свернувшись калачиком на его груди, тихонько начала она, - помнишь, ты сказал мне, что с тобой такое впервые?

   - У меня хорошая память, малыш, - его сильные узкие ладони скользили по телу, разжигая знакомый огонь.

   - У меня тоже все впервые. Только это не просто симпатия или страсть... Я не могу объяснить, но это нечто большее... все вообще по-другому...

  Его руки на мгновение остановились, он взял её за плечи и внимательно посмотрел, словно впитывая выражение глаз, предательский румянец на горящих щеках, остановился на губах, легко провёл по ним пальцем.

   - Продолжай, - мурлыкнул он в своей незабываемой манере.

  Черт, аж сердце в груди ухнуло.

   - Я влюбилась в тебя, понимаешь? Не могу больше молчать. Хочу, чтобы ты знал. Даже не влюбилась, а люблю. Так, что дышать без тебя тяжело. Вчера весь день сама себя изводила, уговаривала, что все пройдет, переживу. А ночью кошмар за кошмаром снился, как я тебя теряю. Пока ты сам ко мне в сон не пришёл. Обнял меня вот так, и я заснула счастливой. Да так крепко, что проспала - впервые в жизни!

  Он продолжал изучать её глазами, и к облегчению его взгляд вновь стал знакомым, прожигающим насквозь. Губы изогнула чувственная улыбка. Он собирался ей что-то ответить, но она опередила:

   - Подожди, дай я договорю. Мне не просто далось это признание. Я знаю, ты здесь ненадолго, знаю, что вряд ли мое происхождение понравится твоей родне. И, скорее всего, останусь здесь одна с разбитым сердцем. Всё, что я прошу, будь со мной всё это время. А там... пусть будет что будет. Я сильная. Вроде...

  Саймон не дал ей договорить. Ещё крепче прижав к себе, он коснулся губами её губ. Сначала легко, а потом окунаясь в самый настоящий поцелуй. Ошалелый, до дергающегося пульса. Она разрешила его языку хозяйничать во всех уголках рта и щекотать ребрышки неба. Разрешила своим рукам исследовать его совершенное тело, с восторгом чувствуя желание, которое вызывали в нем её прикосновения. Она отдавалась дерзким ладоням, забравшимся ей под рубашку, и понимала, ей это нравится! Именно этого она хотела. Именно в такого влюбилась. В сильного, властного мужчину с удивительными глазами цвета грозового неба.

   - Я никогда не оставлю тебя, девочка, - шептал он, - скоро ты станешь моей... и я сделаю невозможное, чтобы мы были счастливы... вопреки всему.

  Она выбралась из его рук, вскочила на ноги и вбежала на свой любимый холмик. Господь всемогущий! Ей хотелось петь, танцевать, плакать и смеяться одновременно. Ей казалось, что весь мир у её ног. И сияющие глаза Саймона, это какая-то великая награда, посланная свыше. Заслуженная. Выстраданная.

   - Я так счастлива, - раскинув руки, крикнула Алёнка в небо. - Мама, ты слышишь меня? Я знаю, ты там. Я нашла его мама!

  Она посмотрела вниз. Саймон стоял и смеялся, разглядывая ее. Он развел руки в стороны, словно приглашая вернуться в его объятия. Она тоже весело расхохоталась:

   - Смотри, любимый, сейчас зайдет солнце! Это будет наш первый закат.

  Саймон взглянул на красный диск, коснувшийся верхушки вековой сосны, вбежал на холмик и, схватив в охапку, прижал к себе, лишив возможности двигаться.

   - Хочу запомнить тебя такой на всю жизнь, Алёнушка. Хочу знать, какого цвета твое счастье.

   - Цвет не знаю, - тихонько выдохнула она ему в грудь, - наверное, радужный. А вот имя... У моего счастья твое имя, Саймон Стайлс.