Никта

Два человека, которые стояли на балконе пятого этажа дома на улице Пушкина, тоже воспользовались щадящей погодой и открыли ставни на балконе настежь. Мужчина курил сигареты «Парламент», задумчиво глядя на огни в окнах дома напротив, а женщина облокотилась о край балкона и рассматривала двор, где вдоль детской площадки бродили мамаши с детьми — когда ещё выдастся случай зимой с ребёнком погулять на свежем воздухе?.. Солнце почти коснулось горизонта своим краем, но вокруг было пока светло. Со стороны улицы доносился гул проезжающих машин, в соседнем дворе громко смеялись подростки, затеявшие какую-то подвижную игру. У гаражей время от времени сверкала вспышка электросварки, и вслед за тем кто-нибудь из мам неизменно окрикивала своё чадо: «Не смотри в ту сторону!».

Курящего мужчину звали Вадим. Ему было тридцать шесть лет. Зарабатывал он на жизнь тем, что продавал оргтехнику для офисов. Семь лет назад он открыл свою маленькую фирму, которая за прошедшие годы разрослась до сети из трёх магазинов в разных частях города. Жены и детей у него не было: Вадиму нравилась его жизнь в том виде, в каком она была сейчас, и менять что-то без веской причины он был не намерен. В быту Вадим предпочитал одиночество, детей он особо не любил, отношения с женщинами предпочитал краткосрочные, готовить и штопать превосходно умел сам — к чему женитьба, спрашивается?

Впрочем, с женщиной, которая сейчас находилась рядом с ним, у Вадима отношения были крепкие и долгие. Это была его старшая сестра Галина, которую c детства все родные звали не иначе как Галкой. Иные женщины болезненно реагируют на замысловатые сокращения их имени, но к Галине это не относилось. «Галка — вольная птица, — говаривала она со смехом. — К чему обижаться? Я и чувствую себя юркой галочкой. Вспорхну и улечу, только вы меня видели». В отличие от Вадима, Галка давно состояла в браке и уже обзавелась двумя сыновьями, старший из которых следующей осенью должен был идти в первый класс. А зашла она сегодня к Вадиму, чтобы занести кулёк с домашними пирожками, которые выслала ему мать, живущая в селе: непоседа Галка на выходных смоталась туда и обратно, и старушка, конечно, не преминула отправить с дочерью гостинец для сына. Она знала, что Вадим души не чает в приготовленных ею пирожках.

В том, что пирожки по-прежнему сохраняют в себе волшебство детства, Вадим убедился сразу же, пригласив сестру за стол. Обсуждая новости, они выпили чаю, съели пирожки и полакомились половиной торта-мороженого, который остался в морозильнике со дня рождения Вадима. Наконец, брат и сестра выпили по бокалу красного полусладкого вина — наследие всё тех же именин. После этого заядлый курильщик Вадим взял пачку сигарет и вышел на балкон. Сестра составила ему компанию, чтобы не сидеть одной.

И вот мужчина и женщина молчали, глядя на непривычно ласковый закат и вслушиваясь в городские звуки. Может быть, Вадиму и Галке и хотелось о чём-то ещё поговорить (всё-таки не виделись более месяца), но все темы они исчерпали ещё за столом и теперь просто не знали, где ещё найти повод для дальнейшей болтовни. Галка узнала, что у Вадима женитьба по-прежнему не занесена в планы, что дела у фирмы идут хорошо, и что брат обязательно придёт на новогоднюю постановку в детском центре, где Галка будет играть роль Снежной Королевы. В свой черёд, Вадим принял к сведению, что в семье у Галки всё по-прежнему хорошо (если не считать того, что младший Костюшка постоянно простывает и кашляет, и никакие микстуры не помогают), муж только что вернулся из трехнедельной командировки в Омск, а на работе одна из коллег — вот ужас-то! — обожгла горло чересчур горячим кофе, и теперь ей будут делать какую-то операцию.

Когда Вадим почти выкурил сигарету и Галке, которая поленилась застегнуть пуговицы пальто перед выходом на балкон, стало уже немного зябко, во двор въехал чёрный автомобиль «ленд крузер» и остановился под их балконом. Из машины со стороны пассажира выскочила — вернее сказать, выпорхнула — молодая девушка в жёлтой куртке и резво взбежала по ступенькам. Скрипнула дверь подъезда. Видимо, девушка намеревалась быстро вернуться, потому что она оставила дверцу машины приоткрытой. По двору стал разливаться мотив песни, играющей в салоне на полную громкость. Судя по треску помех на фоне, её передавали по радио. Вадим поморщился: он не любил включать песни в автомобиле громко и неодобрительно относился к водителям, считавшим, что все в радиусе километра обязаны оценить их музыкальный вкус. Наклонившись в сторону, он погасил выкуренную сигарету о стеклянную пепельницу, которую вынес с собой, и хотел предложить сестре вернуться в дом, когда та воскликнула:

— Вадик, а ведь я знаю эту песню!

Вадим прислушался. Гитарная какофония проигрыша как раз закончилась, и пошёл низкий, немного искажённый акустикой салона и расстоянием голос певицы:

Он выходит каждый вечер,
Он садится на качели,
У него глаза безумца,
Он поёт колыбельную волкам.