Никто

Есть, правда, слабый шанс, что обозреватели не осмелятся оскорбить могущественного Делакура. Она цеплялась за эту идею, пока ей не пришло в голову, что вездесущая пресса без колебаний чернит имена различных членов королевской семьи. Даже сам принц-регент не избежал сплетен и критики. Реальнее рассчитывать на свою безвестность для защиты от обозревателей, а не на громкие имена лорда Килвертона и леди Элизабет. Пороки простой, провинциальной мисс Кэмпбелл могут счесть недостойными интереса.

Oна поняла, что ничто не спасeт ее от мельниц сплетен бомонда. Если прошлой ночью ее увлечение лордом Килвертоном заметили, наверняка последyeт социальный остракизм. Смела ли она надеяться, что никто не заметил? Или, если да, могла ли она каким-то образом выдать это за безобидный вечерний флирт?

«Идиотка! - она сказала себе. - Не бывает безобидного флирта с мужчиной, при том обрученным!» Нет, ей остается только надеяться, что ее поведение чудом осталось незамеченным. Довольно несбыточная надежда, надо признаться. Тем более, что (тут она не cмогла удержаться от улыбки при воспоминании) поведение лорда Килвертона было ничуть не лучше; они в равной степени виноваты.

В равной степени виноваты? Ну, нет - он виноват больше, чем она! Кейтлин села прямо, охваченная негодованием. О чем он только думал? Как обычно, ей пришлось напомнить себе, он вел себя с ней крайне не по-джентльменски. Подвергать ее злобным сплетням, глядя на нее с телячьим восторгом! Приклеиться к ней практически на весь званый вечер! Вальсировать с ней - дважды! Между тем его собственная сестра признавалась Кейтлин, что люди немедленно принимаются судачить, когда лорд Килвертон вальсирует с кем-нибудь!

Хотя, несомненно, Серена имела в виду его холостяцкие дни до помолвки. Теперь, когда он обручен, люди вряд ли будут следить за его партнершами по танцам с таким пристальным вниманием. Нет, конечно, ... если он не вальсировал! Скорее всего, когда джентльмен помолвлен, неприлично танцевать вальс с кем-либо, кроме невесты. Кейтлин не была уверена. Это, определенно, казалось неприличным. Фактически, это было восхитительно... Все, что доставляет такое удовольствие, должно быть неприличным. Если бы только она танцевала с ним деревенские танцы!

Туманная улыбка вернулась без приглашения. Она была рада, что они вальсировали. Да простит ей небо! Она была очень рада, что они вальсировали! Кейтлин закрыла глаза и обняла колени, воображая, что все еще может чувствовать его руку на своей талии; чувствовать его руку, обнимающую ее.

Она забыла обо всем, когда Ричард Килвертон прикоснулся к ней: их обстоятельства, их окружение, безнадежность ситуации. Не осознавала ничего, кроме его прикосновений, его глаз, его лица, так близко от нее. В вихре вальса комната, кружась, потеряла фокус, оставив Кейтлин цепляться за него - единственный неподвижный объект в наклоняющемся, меняющемся мире. Она знала, что он чувствовал то же самое. О, она знала это.

Волнующая музыка отчетливо звучала в голове. Слезы жгли веки. Бесспорно, это воспоминание она унесет с собой в могилу. Кейтлин внезапно охватило дикое желание сохранить ощущение его губ с такой же интенсивностью. Распутство собственного желания шокировало, но Кейтлин была честным человеком. И, честно говоря, она всем сердцем жаждала этого. Встреча на Керзон-стрит и вальсы прошлой ночи - только и свету в окошке; вот и все, что ей останется от единственной любви.

Ох, что делать? Что делать? Ничто ей не поможет, это ясно. В будущем oна должна строго скрывать непослушные эмоции, а пока - надо попробовать держаться вызывающе в этой ситуации. В конце концов, ее публичное поведение было не менее скандальным в ту роковую ночь, когда она сбежала с эксклюзивной вечеринки без сопровождения. Кейтлин пережила прошлое фиаско благодаря верной дружбе леди Серены. Возможно, она переживет и это. Надежда слегка шевельнулась.

Как и планировалось, вечером она пойдет на прием к леди Селкрофт. Она оденется очень осторожно - настолько скромно, насколько позволяют требования моды. И будет выглядеть совершенно безразличной. Она отнeсeтся к леди Селкрофт и Серене с нежной привязанностью, к лорду Килвертону - с вежливостью, а к леди Элизабет - с максимальным дружелюбием. Кейтлин представит себя в безобидном обличье «друга семьи». И если сумеет все это вынести, возможно, заставит сплетников прикусить языки.

Слава богу, ей больше не нужно беспокоиться о собственной глупости, разрушающей шансы Эмили. Филип Талгарт казался слишком одурманенным, чтобы хоть на йоту беспокоиться o каких-нибудь тайных изъянax в семье Эмили. Конечно, этa озабоченность Эмили и тети Харриет капитаном Талгартом помешала им своевременно пресечь нескромность Кейтлин прошлой ночью. С другой стороны, Кейтлин была рада, что ее тетя и сестра так отвлеклись.