Никто

Он медленно поднялся на ноги и сделал это так грациозно , что Влад рядом с ним казался неуклюжей коровой, и в этот момент, пока он вставал с песка, тело его стало молниеносно меняться – он начал расти, тянуться вверх, становясь выше и больше, при этом вырастая не просто высоким – огромным, но удивительно пропорциональным. Тело его стало жилистым, вытянутым и очень худым, но все пропорции остались неизменными, кроме рук – они стали очень длинными, почти до колен. Я увидела, что левая рука, та, что была в перчатке, осталась такой, как и была, только стала вчетверо больше моей, а правая… превратилась в звериную лапу, с длинными тонкими пальцами и острыми когтями не меньше десяти сантиметров длиной, которые отражали тусклый свет, льющийся от песка. Коротко стриженые волосы отрастали прямо на глазах, становясь длинной, густой гривой, доходя почти до лопаток. Он встряхнул головой, словно собака, и довольно оскалился. Его бледно-серая кожа темнела, превращаясь в темно-серую, и на ней стали прорезаться и растекаться по всему телу сложные, но удивительные по своей красоте узоры – прямые и извивающиеся тонкие линии, переплетающиеся между собой, переходящие в острые углы, завитки и причудливые геометрические фигуры, которых я никогда не видела. Они были ярко-красные, глубокие, словно вырезанные, и на серой коже смотрелись завораживающе. А вот лицо… И без того тонкие губы стали двумя почти невидимыми полосками, а рот, становясь неестественно большим и растягиваясь от уха до уха, превращался в акулью пасть, набитую плотными рядами острых, длинных, тонких, белых зубов, так плотно смыкающихся друг с другом, что не оставалось даже крошечного зазора. Вдруг он улыбнулся мне, и внутри меня все заледенело. Голубые глаза залила ярко-красная лава, заполняя собой зрачок, радужку и белок, превращая их огненно-красные огни, которые смотрели на меня жадно, по-звериному. У него вырос тонкий, длинный хвост, который лениво вилял из стороны в сторону. Одежда на нем разорвалась, превращаясь в лохмотья. Уцелели лишь брюки, которые теперь были ему чуть ниже колена и висели обрывками.

Надо мной склонилось огромное чудовище, ростом три метра, с огромными руками размахом около пяти метров и ладонью, в которой полностью бы поместилась моя голова. Втрое больше, в сотни тысяч раз сильнее любого человека оно наклонилось, согнувшись в три погибели и резко рванув вперед, остановилось в одном мгновении от меня. Оно приблизило свое лицо к моему и заговорило рычащим, низким шепотом, с легким звериным клокотанием, вырывающимся из груди:

– Нравлюсь?

Краска сошла с моего лица, сделав его мертвенно белым, я потеряла дар речи, отшатнулась от него, запнулась и плюхнулась задницей на песок. Оно опустилось на колени и подползло ко мне, нависнув надо мной, хищно принюхиваясь ко мне, сверкая зубами в миллиметрах от моей шеи. Я закрыла лицо руками и молча тряслась, ожидая неминуемой смерти.

Вдруг, огромная рука легла на мою щеку, зарывая собой половину моей головы, и нежно погладила меня:

– Я не трону тебя, моя Лера… – последнее слово он пробасил, с такой искренней нежностью, что все внутри меня замерло. Я медленно убрала руки от лица, и открыла глаза. Чудовище было невероятно жутким – ярко-красные глаза, серая кожа в кроваво-красных узорах, длинные белые волосы, спадающие на мое лицо и огромная улыбка от уха до уха, полная тонких острых зубов… но смотрел он на меня с такой нежностью, с таким неподдельным восхищением, что я, на сотые доли секунды, перестала дышать. А он продолжал. – Твоя смерть станет для меня горем.

Тут Никто отпрянул назад и протянул мне огромную руку в белой перчатке, терпеливо ожидая, когда же я возьму ее, чтобы помочь мне подняться на ноги. Я недоверчиво смотрела на исполинскую ладонь и не решалась даже дышать.

– Не бойся меня, – сказал Никто и перестал улыбаться. Странно, но огромные зубы мгновенно спрятались за двумя тонкими полосками губ, и лицо его стало очень похоже на человеческое, с той лишь разницей, что глаза, ярко-красные, скользили по мне взглядом так жадно и хищно, как не может смотреть человек. Я положила свою руку в огромную ладонь, и он аккуратно поднял меня, усаживая на песок. Сам он сел настолько близко ко мне, что я чувствовала, как его дыхание, тяжелое, вибрирующее, струится по моей коже. Даже сидя он был невероятно огромен, и я снова почувствовала, как сбилось с темпа скачущее в груди сердце. – Я не хочу обидеть тебя, – спокойно и тихо прорычало оно. – Наоборот, я хочу дать тебе то, что никто дать не может. Кроме меня, – сказав это, он нежно, еле касаясь меня, убрал выбившиеся пряди волос от моего лица и заглянул мне в глаза. – Я хочу подарить тебе свой мир.

Испуганная, я во все глаза смотрела, как совершенно нереальное, сказочное, жуткое чудовище, такое же настоящее, как я сама, сидело от меня на расстоянии вытянутой руки, так что можно было прикоснуться. Словно прочитав мои мысли, оно тихо прорычало:

– Я не буду только рад. Если тебе хочется, прикоснись.