Никто кроме нас 2

   - Брешешь! - взвился Лысюк - брешешь тварь! Я все знаю! Это же ваши псы всех родных моих безвинно порешили. Мать, батьку, сестренку малую и ту не пожалели! Хату спалили! А за что? За то, что меня под ружьем в лес свели?

   - Вон как. Ты слышал лейтенант? - особист повернулся к сидящему у стола и молча наблюдающему за разговором Карасеву - видишь, как все можно кверху задом перевернуть.

   - Если я тебе расскажу, как все на самом деле было, ты мне не поверишь? - Андрей поднялся, подошел и встал напротив бандеровца - не поверишь, что я с отцом твоим вместе тогда всем могилу копал, вот этими самыми руками, чтобы их похоронить. Мать, брата с женой. А рядом с ними еще одну. Для командира и друга моего, они, между прочим, погибли, когда семью твою от фашистов защищали.

   Лысюк вздрогнул как от удара. Поднял глаза, испытующе посмотрел на стоящего перед ним офицера, немного подумав, упрямо мотнул головой.

   - Ну, я так и думал, оно ведь и легче так жить верно? Если неудобную для себя правду в упор не замечать - усмехнулся Андрей, и переглянувшись с Вакуленчуком, вышел на улицу.

   То, что он должен был сделать, не нравилось ему категорически, девчонка и без того слишком много пережила, но на другой чаше весов лежала возможность быстрого уничтожения банды Зеленого, а это значило десятки, а может даже сотни а то и тысячи спасенных человеческих жизней. Поэтому если какие-то сомнения и отвлеченные размышления о цене пресловутой слезинки ребенка и возникали, они были загнаны куда-то глубоко, в самые дальние уголки души, до мирных времен, если конечно ему суждено до этих самых времен дожить. Сейчас на первом плане была война: тяжелая, порой грязная, но такая необходимая работа.

   Марийка вернулась в отряд еще вчера вечером, принеся информацию от Седого, и сейчас крутилась возле кухни, помогая хлопотавшим возле больших котлов женщинам.

   - Здрасте дядь Андрей - улыбнулась она, увидев подходящего оперативника.

   - Привет Маришка. Отдыхаешь?

   - Ага. А, шо надо опять куда-то идти?

   - Зайди к товарищу Вакуленчуку. У него к тебе дело. И вот, что - Карасев положил руку девочке на плечо, заглянул в не по детски мудрые глаза - там твой брат.

   - Василь?! - в глазах ребенка плеснула радость, но взгляд тут же потух, стал напряженно тревожным - но он же... .

   - Ты зайди - лейтенант погладил заплетенные в косы, русые волосы - поговори с ним.

   Он проводил взглядом спешащую к землянке особиста худенькую, тонконогую фигурку в несуразно огромных башмаках, и покачав головой, пошел следом. Заходить внутрь не стал, сел на стоящий у стены чурбак, привалился спиной к шершавым, пахнущим смолой бревнам и под мерное поскрипывание снега под сапогами вышагивающего туда-сюда часового, полуприкрыв глаза принялся наблюдать за царящей в лагере будничной суетой.

   Над белыми бугорками спрятавшихся под снежным покрывалом землянок курились белесые дымки топящихся буржуек. У длинной, крытой лапником коновязи группа партизан обихаживала пофыркивающих, хрупающих сеном лошадей. Другие бойцы кучкой столпились рядом с инструктором, проводящим занятия по минно-взрывному делу. Прошагал разводящий, ведущий смену стоящим на постах и в секретах часовым. В общем, партизанская база жила своей обычной жизнью.

   - Дядь Андрей! Дядь Андрей! Вас Федор Александрович зовет - Марийка потормошила лейтенанта за плечо, вытерла рукавом заплаканные, красные глаза - Василь... Вы ведь ему поможете, правда? Ну, он же не враг. Его заставили... .

   Карасев ничего не ответил. Что отвечать этому ребенку он просто не знал. Просто поднялся и направился в землянку.

   Лысюк сидел на том же месте и в той же позе, вот только во взгляде, который он поднял на вошедшего лейтенанта, уже не было той жгучей ненависти. Только горечь и пустота.

   - Вот - особист мотнул в его сторону головой - сказал, что говорить будет только с тобой.

   - А что ж не поговорить, если желание есть - усмехнулся СМЕРШевец - давай потолкуем.

   - Ну, вот и побеседуйте пока, а я пойду воздухом подышу - Вакуленчук, не торопясь свернул самокрутку, и прикурив, вышел на улицу.

   После его ухода в землянке на несколько минут повисла тишина, нарушаемая лишь легким потрескиванием поленьев в печи.

   - Что со мной будет? - первым нарушив затянувшееся молчание, негромко, глядя куда-то в пол, глухим голосом спросил Лысюк.

   - А ты сам не догадываешься?

   - Да уж догадываюсь.

   - Жить хочешь?

   - Нет, теперь не хочу. Да никто и не позволит. Крови на мне много.

   - Понимаешь, значит - кивнул Карасев - так чего ты хочешь?

   - Я отдам вам всех. Зеленого только мне оставьте. Вот тебе крест, нашей встречи он не переживет. А потом как Бог даст. Как там у вас? По закону военного времени. Только сестру не трогайте. Не причем она.

   - За сестру не переживай. Она действительно не причем. Насчет Зеленого ничего не могу обещать. Ты согласен помочь?

   - Хорошо - после недолгого молчания согласился пленник - что знаю, скажу. Спрашивай.

   - Состав и цели группы?

   - Четверо нас было. Нашей задачей было поддерживать связь с агентом и наблюдать.

   - За партизанами?

   - За ними тоже. Но это не главная задача.

   - Немецкая засада ваших рук дело?