Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Был в этом здании ещё один сотрудник, и звали его Серёжа. Этот громогласный отставник был одновременно вахтёром, контролёром и собутыльником у всех сотрудников дома сразу. Он же их и погонял. Серёжа одинаково легко рассказывал о всех детях мира, включая и экзотических бедуинских, аборигенских и прочих, при этом он часто сбивался и начинал рассказывать, как он служил во всех армиях мира, поэтому ему никто не верил. Но менялись сотрудники. Молодые женщины перемещались из детской организации в профсоюзные, в кабинеты старушек, потом уходили на заслуженный отдых, а он оставался.

Помещений в доме было много, двери почти всех комнат всегда были открыты, так как Сергею, кроме всего прочего и хранителю ключей, закрывать и открывать их было просто лень, а доверить ключ от какой-нибудь двери он никому не хотел, особенно под вечер, когда очередные посетители с чая переходили на водку. Лови потом этого посетителя с ключом. Ответственность, как никак.

О том, что в этом здании есть ещё и подвал из «верхних» его обитателей, знал только Сергей. Это был «его» подвал. Он иногда заходил в «свой» подвал, но из другого здания, стоящего на другой улице. Улицы разделяла площадь. Архитектура площади была обычной для его страны. Здания окружали площадь полукругом, напоминая женские губы, а по середине стоял монумент вождя. На описываемой площади стоял правильный вождь. Им можно было гордиться.

В тот день случилась «странность».

В Россию приехал Джеймс Бонд, который ещё будучи в Англии, сказал доверенному человеку с русской стороны: «Хочу в подвал», что означало встречу с Сергеем.

Сергей всегда был рад старым друзьям, особенно пройдохам и авантюристам. Он и сам был не без греха. Друзья ценили его интернациональную суть, которая, впрочем, в последнее время сводилась к тому, что в качестве угощенья он выставлял ящик из спиртного всех стран мира, но начинал всегда с водки, а на закуску доставал две длинные французские булки, и всё.

После таких встреч очередной друг, посетивший «детскую организацию», долго приходил в себя.

А затем ещё дольше соображал, что к чему, то ли русская водка, смешанная с другими напитками, была слишком крепкой, то ли французская булка – слишком слабая закуска. И, наконец, если он окончательно приходил в себя, то понимал, что между крепким и слабым есть что – то ещё, и если он понимал что, то иногда бывал приглашён в «подвал».

Бонд эти тесты прошёл давным-давно, он даже нравился Сергею, в основном, как шалопай и бабник, который «трахал» всех баб в его детской организации на протяжении не одного десятка лет и с явной пользой для дела. После Бонда они заметно молодели, хвастались похождениями и, главное, какое-то время были заняты ожиданием новых встреч с этим специалистом по Международным детским организациям в каком – то подотделе не то ООН, не то ЮНЕСКО.

Здесь надо заметить, что Серёжа был философ, он никогда и никуда не спешил, «подвальных» встреч ни с кем специально не ждал и не назначал, но если друзья настаивали, то принимал и давал правильные советы.

В подвале он себя любил и баловал то рюмочкой самого дорогого коньяка, который привозили ему друзья из Франции, то чашечкой йеменского кофе, то чашкой высокогорного индийского чая. В тот день Джеймс привёз ему роскошный виски, конечно похуже, чем самогон в его родной деревне, но не сравнимо дороже.

Пробуя на вкус привезённый презент, а друзья знали, что Сергей в качестве подарка ценит только продукты из страны проживания агента, но они не догадывались, что через их продукт он постигал суть живущих там людей, входил в их нутро, он сказал Джеймсу:

– В моей деревне такая же сырость, как в твоей Англии, но сотни лет они не меняют ни посуду, ни напиток. Ты же каждый раз привозишь один и тот же напиток, но в разных бутылках.

– Серёжа, у нас это называется прогрессом.

– Ну, давай бубни про прогресс, – хрустнув солёным огурцом, ответил Серёжа.

– Да всё то же, что и раньше, повторы: 1914, 1941, сегодня «холодную занавеску» в Германии обрушили, наша «железная леди» шляется по вашим второстепенным захолустьям с каким – то «приблудным пуделем» под руку. Опять исчезает власть, – замямлил Джеймс.

– Джеймс, вашей леди наши грязные улицы оказывают столько внимания, сколько она никогда не получит у себя дома. Она женщина, или ты в ней видишь что-то новое? Кроме того, до недавнего времени это захолустье наводило на весь мир ужас своим ВПК. Что касается власти, то ей, как и породе, свойственно вырождение. Не ищи людей, связанных, ищи людей творческих…