Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Мысли одолевали Сергея. Даже, принимая разные лики и обличья, исполняя свои земные обязанности, он никак не мог отделаться от них. Зачем же эта многонациональность, на которую накладывается и многорелигиозность, а под ними ещё и классовые противоречия, а где – то рядом те, кто хочет всем этим управлять, а им мешают те, кто управлять ничем не хочет, но и власть ничью признавать не хочет, опираясь только на свою собственность, которую составляет, единственно, голова.

Замечу, что вопросы эти витали в воздухе давно. Ветер носил их в виде обрывков газет, шума листвы и волн. Сергей что-то смутно помнил, но что? Его когда – то учили сосредотачиваться. Но разные дела всё время уводили от главного.

Наконец Сергей, измотанный мыслями, выгнал всех, даже Бонда и Маринку, взял ручку и сел писать. Рядом стоял хрустальный графин в виде, как и положено, графини. Хрустальна юбка богемского стекла матово переливалась солнечными бликами, исходившими от заполнявшей её жидкости. Чудная головка графини лежала рядом с маленькой хрустальной стопочкой. Сергей был в раздумье: с чего начать? Сначала выпить, затем начать писать, или наоборот. Подвал наполнился чудесным пьянящим запахом коньяку. Но вопрос был задан для Музы, она и не шла.

Сергей решил писать, а уж потом, если охватит вдохновение, опрокинуть стопочку, чокнувшись с милой головкой графини.

Итак, он писал: «…чтобы не тяготить парней и барышень из Лэнгли, надо, пожалуй, ввести в наш лексикон не просто адекватные слова, а слова им понятные абсолютно, без вторых трактовок. Если уж просвещать, так просвещать. Вернуть такие понятия, как олигарх, деньги, коррупция в их первоначальный смысл. Деньги отдать олигархам, которые через сети нашей коррупции перевести их в «развитые» страны всё равно не смогут, а уж тем более распоряжаться ими. Олигархов не обижать, никаких ледорубов, зонтиков и прочих кардинальных мер. Они должны служить примером свободы. Других примеров пока у нас нет. «Деньги – это свобода» – вот лозунг текущего момента…»

Последнее предложение Сергею понравилось, и учитывая торжественность момента, а особенно то, что писал он сам для себя, никому не служа, кроме…, он никак не мог вспомнить, где был и что делал, он чокнулся с головкой графини и опрокинул стопочку. Коньяк согрел душу. Сергей в который раз удивился творческому дару людей. Просто жидкость золотистого, коричневого цвета, а что творит. А за всем стоит человек, соединивший дуб с виноградом, а главное, устранивший время, что такое для коньяка 30, 40, 100, 200 лет – пустяк. Отсюда и Муза. Коньяк для неё. А водка для тех, кто понимает. Стакан – и всем друг, ещё стакан – и готов всё крушить. Тут мера важна.

Сергей снова углубился в размышления. Звякнул Ванька – Встанька. В этом звоне Сергею послышалось: «Монах…Монах».

«…итак, что происходит? Возврат к началу, начало конца или конец начала… Мысли путались…». Сергей, уже не чокаясь, опрокинул ещё стопочку и сразу вспомнил «туристов», которые много веков назад бродили по пустыне, постигая науку, как из «песка» получать деньги и продолжил:

«… и не лень было 40 лет «пыль глотать», зашли бы в наше Министерство финансов, где буквально из воздуха получают всё, что угодно. Бродить по пустыне, значит суетиться, а сидеть в Минфине, значит, пребывать в нирване, размышлять. Вот в чём разница. Всем народам размышлять. Нет, пожалуй, рано. Пусть ещё побродят. У денег всего лишь один недостаток: они перекрывают путь эволюции, то есть буквально свободе. Но возможна ли свобода при тех мыслях, которые идут в головы земным народам. Деньги, по крайней мере, служат для них символом. Они хоть знают, чему кланяться. Символу пороков…». Какая красивая мысль. Коньяк опять заполнил стопочку. Голова графини заняла подобающее ей место над юбкой. Графин приобрёл образ элегантной женщины. Большой бант на груди, в скрещенных на животе руках – роза, длинная шея, тонкий нос и волосы, убранные в высокую причёску. Накатили новые мысли: «Коньяк – он мой, мужчина. Графиня – она моя, женщина. А каково сочетание… Деньги. Пустить эту военизированную планету в распыл. Обострить все пороки, пусть изыдут через злобные судороги. Не будет денег, не будет нынешних проблем. А каковы будут новые? До того, как стать символом, деньги были всего лишь средством. Общество было другое. Но оно всё было другое. Деньги породили новое общество, но это общество ещё не монолит, чтобы эволюционировать к чему – то новому. Пусть деньги захватят все народы. Власть. Могущество. Пусть все привяжутся к этому чуждому плоду и к тому, что он им дал, к тотальному рабству ему. Наследникам денег достаточно будет одного просвещения, и тогда им наступит конец, ибо образованные уйдут дальше. И тогда произойдёт не смена дураков – наследников, а смена миропредставления, мироощущения.

Глава 24. Отцы и дети